Начну с того, как я приехал сюда туманным вечером 9 октября. Добирался до места, как и предполагалось, ровно три дня. В дороге всё было хорошо, никаких происшествий, лошади были резвые, и мы ехали довольно быстро. Со мной была молодая семейная пара, они выглядели очень счастливыми и всю дорогу рассказывали мне о себе. А я им рассказывал о тебе и нашем сыне. Хвастался, какие чудесные ты готовишь штрудели.
Боже! На этом я сегодня закончу, но надеюсь, что скоро сяду писать.
Дневник Мэтта Монне. 20 апреля. 1817 год.
Не мог писать эти дни. Дом поглотила тьма. Это ужасно! Прошло столько времени, а я так и не могу привыкнуть к этому всему. О боже! Тьма… Она наступает неожиданно: вначале звуки, скрежет, будто что-то или кто-то рыщет в стенах, а потом тьма. Возможно, это не было бы настолько тяжело, если бы не тишина, которая тоже поглощает всё вокруг. Становится так тихо, что я начинаю слышать как течёт в венах кровь. И это длится уже несколько дней … Тьма и тишина, тьма и тишина. Невыносимо! Не знаю, насколько меня ещё хватит.
Не буду отвлекаться именно на это, может быть, позже, когда это вновь произойдёт, я напишу побольше о том, что охватывает моё сердце в этот момент. Я понимаю, что тебе, вероятно, непонятно, что происходит со мной, но я хочу верить в то, что ты продолжаешь читать. Прошу тебя, не останавливайся. Меня греет мысль о том, что ты будешь держать в руках эту рукопись. Поэтому я пишу так, будто говорю с тобой.
Я начну с самого начала, думаю, сегодня меня больше ничего не отвлечёт. Мне пришлось расписать самому календарь и отмечать на нём дни. По моим подсчетам сегодня 20 апреля. С момента, когда мы виделись в последний раз, прошло уже полгода. Как же это долго!
9 октября я слез с повозки и, попрощавшись со своими попутчиками, решил пройти по знакомым мне тропинкам к дому матери. Мне не хотелось сразу же оказаться там, хотелось пройти, вспомнить детство, как всё было раньше. Я нашёл пруд, в котором резвился почти что голышом, когда мне было шесть лет. Прошёл поле, на котором мы с друзьями ловили бабочек, и дерево, на котором отец вешал для меня качели. Ты должна это помнить, я подробно описывал тебе эти места, хотя ты так и не смога побывать тут. Ничего не изменилось, всё так же, как и в моих воспоминаниях. Чистое небо, сочная трава и манящий сладкий запах липы. Ты же знаешь, как выглядит липа. Она так красива! Её цветки и этот запах просто пьянят.
Я шёл и вспоминал тебя. Мне кажется, что тебе понравилось бы тут. Я хотел бы привести тебе веточку цветущей липы. Ведь в Лондоне такого нет, вечно грязные улочки и смог не дают нам по-настоящему ощутить природу. А тут всё иначе. Должен сказать, что и мне сейчас приходится вспоминать об этом. Ты вскоре поймёшь почему.
Медленно, но верно я приближался к дому, он был таким же белоснежным, как и десять лет назад, когда я был тут в последний раз. Будто ничего и не изменилось. Когда я смотрел на окна второго этажа, на окно комнаты моей матери, мне казалось, что она вот- вот сдвинет штору и появится там. Так же неизменно у дома стоял колодец. Ещё мой дед его вырыл и сложил каждый камень. Вода в колодце была всегда чистая и свежая. Я склонял над ним голову и угукал, словно сова. И в ответ доносилось:
— Угу-у-у.
Отражение всегда рябило и я никогда не мог разглядеть себя там, в глубине колодца. И сейчас я склонился и угукнул, но в ответ не услышал ничего. Из этого колодца, видимо, вместе со мной упорхнул десять лет назад его житель.
Почтовый ящик слегка покосился, но стоял неизменно на своём месте. Открыв его, я нашел там письмо, что показалось мне странным. Не торопясь удовлетворить своё любопытство, я решил посмотреть его содержимое в доме. Знаешь, к двери подошёл именно тот ключ, над которым ты постоянно смеялась, тот корявый невзрачный ключ. Она так и не поменяла замок. Она его не поменяла, она знала, что я когда-нибудь вернусь! Знала и ждала!
В доме до меня кто-то явно был: в нём было слишком чисто. Хотя и говорили, что он заброшен, но я чувствовал, что кто-то за ним присматривает. Кто-то в нём, возможно, жил. Камин был тёплый, чашки на столе стояли чистые. Всё так, как когда-то, когда была жива мама, когда я приходил домой один, а она была ещё на работе в полях. Я входил в дом, в его светлые коридоры и проходил по запаху на кухню, на которой меня всегда ждало что-то вкусное. Иногда за столом сидел отец.