Я в миг одевшись, и собрав тревожный комплект, выскочил наружу. В коридорах было пустынно и тихо, большенство жителей дома, еще дрыхли, отсыпаясь после бурной ночи. Так что я беспрепятственно добрался к лифтам, и вскочив в первую попавшуюся кабину, ударил по кнопке пятого уровня.
Лифт плавно, закрыв створки, не торопясь, буд-то желая показать, что вся эта человеческая возня его совершенно не интересует, медленно поехал вверх.
Я встревоженный, непонятным вызовом Романа, и еще больше, странным поведением моей Шерри, был немного взвинчен, от чего казалось, что лифт специально замедлил ход, словно издеваясь.
Ехать было не близко, так что я успел несколько раз вызвать комуникатор Шерри, которая, по всей видимости, за что-то обиделась на меня, да так сильно, что и отвечать не хотела. И после нескольких, безуспешных попыток дозвониться, я связавшись с Романом, выяснил диспозицию.
Здесь на пятом уровне, где обитало множество различных партий, точнее не самих партий, а лиш их представителей, не обладающих должным статусом, да бы проживать на нижних, самых комфортабельных уровнях, а вынужденных ютиться в крошечных модулях, на задворках местной цивилизации. И среди всего этого, довольно четко выделялась группа преславутых сборщиков. Они занимали две трети этого уровня, посему,некоторые его так и звали, уровень сборщиков. Но как и все в этом доме, даже в патриархальном обществе Ария Светоносного, в миру Тимохи Лукина, не все было ладно. Там всякий раз возникали некие апозиционные движения, секты, и расколы которые Светоносный, долго не терзаясь, подавлял, самым жестоким образом. Так что этим ребятам, порой доставалось очень сильно. И если при подобных операциях, возникала угроза для остальных жителей уровня, патруль обязан был немедленно отреагировать. Заканчивалось это как правило, стандартным задержанием всех подозреваемых, в нарушении гражданского устава, и если было доказанно что-тот, или иной индивид, виновен в организации беспорядков, его понижали в статусе, либо отправляли на седьмой, неподзаконный уровень. Но сейчас, по словам Романа, происходило что-то странное. Леон, без уведомления совета, громил там со своими архаровцами, какую-то секту, последователи которой почему-то называли себя детьми Белой обезьяны, так что, как выразился мой напарник, только перья летели.
И вот, когда наконец лифт дополз, до пятого уровня, и раскрыл створки на первом этаже, с мелодичным звоном, я уже знал куда бежать. где-то здесь, в этом секторе, ребята скрутили с десяток сектантов. Я промчался ураганом по коридору, в направлении места схватки, и буквально влетел в большой холл с стандартными диванчиками и креслицами, где живописной групкой, на полу сидели с скованными руками некие юноши и девушки в белых одеяниях. Возле них, оказался лиш Егор, огненно рыжый патрульный, один, с парализатором на готове. Он увидев меня крикнул:
- Все там на верху! Ребята туда поскакали!
И я, не успев толком отдыышаться, развернувшись на сто восемьдесят, с прбуксовками на гладких плитах, рванул обратно. По пути, решив не пользоваться этой долбаной черепахой, то-есть общим лифтом, свернул с легким заносом, в сторону лестничной клетки.
Влетев по ступеням на второй этаж, и не обнаружив там ничего что бы напоминало какую-то борьбу, и задержание опасных сектантов, я помчался на следующий. Не обнаружив никого и на третьем и на четвертом, я, поднимаясь уже чуть осторожнее по лестнице на пятый, услышал где-то там над головой, топот, и какие-то невнятные крики, а за тем, сверху, едва не збив меня с ног, прилетел чей то труп.
По правде говоря, именно таким, было мое первое ощущение. И чье то обнаженное, мерзко потдатливое тело, рухнуло прямо у моих ног, так что я в испуге отскочил на добрых три метра.
Чуть помедлив, и слегка прийдя в себя от свалившегося невесть откуда неожиданного сюрприза, осторожно переставляя ноги, подошел к телу. Я конечно нетрус, и всякое-бывало, но вот такое, я видел впервые. Это был, белый, совершенно белый, голый человек. Нет, не человек, даже не знаю как описать, ну обезьяна, не иначе. Бывал я в зоопарке, и встречал там этих братьев меньших, так вот, это... не знаю что, было очень похоже на одну из тех шемпанзе, только абсолютно безволосое, белое и ростом, метра два, не менее.
С опаской подойдя ближе, и потрогав для начала ногой, я попытался прощупать все-таки пульс у этого чудища, но наклонившись, что бы взять руку, понял, что это муляж. Резиновая копия, селиконовая породия на человека.
откуда это тут взялось? Дом его знает! И утратив к странной находке интерес, я вновь поспешил на верх.
и вот, заглянув мельком за угол, выходящего в коридор пятого этажа, и не увидев там ни чего подозрительного, я собрался уже-было мчаться дальше, как до моего слуха донеслись какие-то здавленные стоны, и чье то тихое бормотание.
Я развернувшись, вновь выглянул в коридор, но там было сумрачно и пустынно. Ни души, видно все попрятались по своим комнатам. И тут вновь, раздался здавленный крик, а затем последвали звуки ударов, и какой-то возни.
Поняв откуда доносятся эти странные звуки, я в три прыжка, оказавшись у соседнего модуля, распахнул пластиковую дверь.
Здесь, в ярко освещенной, маленькой комнате, происходило настоящее непотребство. Два здоровенных амбала в черных комбезах, сняв шлемы, и покидав как попало свое оружие и снаряжение насиловали, какую-то девчонку. тот что сидел лицом ко мне, прижимал к себе спиной, уже почти не шевелившуюся, темноволосую девушку, белая платье на которой, было разорвано с верху до низу, обнажив маленькую, подростковую грудь, в то время как второй, скинув портки, и держа жертву за ноги, двигал тощим задом.
Лица девушки не было видно, все оно было в кровоподтеках и ссадинах, волосы ее, тоже были испачканны чем-то липким, а из разбитого носа, стекала на подбородок и шею, тонкая, алая струйка.
тот что был лицом к двери,заметив меня, открыл было рот, что бы что-то сказать, но тут, в голове моей, отчетливо щелкнуло, мир вокруг, как-то странно схлопнулся, и в следующий миг, я ощутил себя, едущим в лифте, а на табло высвечивался двадцатый, последний этаж четвертого уровня.
Я как стоял, так и сел, прямо на истоптаный пол кабины, в недоумении раскрывая и закрывая рот. Этот переход, точнее скачок, стал для меня такой неожиданностью, что я заподозрил-было некое умственное растройство. Хлопая глазами я дико озирался по сторонам, но лифт был абсолютно реальным. И грязный обшарпанный пол, и слегка поцарапанный блок управления, и отпечаток чьей-то маленькой ладошки на зеркальной стенке прямо у меня перед носом, говорили о том что повсему я не сбрендил, и все вокруг не мерещитсямне. Не знаю сколько я так просидел, однако, мелодичный звук колокольчика, оповестивший о прибытии, вывел меня из ступора. Так что когда створки раскрылись, я уже был на ногах, и сообразив-таки в чем дело, сломя голову, помчался к видневшемуся в переди лестничному проему.
Я был уверен что успею. И взлетев как ураган, на пятый этаж, увидел ожидаемую картину. два черных буйвола, волокли по направлению к той самой комнате, брыкающуюся, и вырывающуюся девчонку, одетую в знакомый, белый балахон.
Эти гады были так увлечены предстоящим развлечением, что даже не успели понять, откуда пришла смерть.
А бил я надо сказать, после увиденного, в полную силу. И когда оба насильника, не успев даже поднять свои грозные пушки, повалились на ковровое покрытие коридора, девчонка в белом платье сборщиков, вдруг тоже вскрикнув обмякла. Я долго не колеблясь, подхватил на руки, совсем легкое-тело несостоявшейся жертвы, помчал в дальний, не освещенный конец коридора. Оставив девушку в одном из тупичков, где ее ненашли бы вновь какие-то похотливые далдоны в черном, я рванул что есть сил к лежащим и по всей видимости уже мертвым воинам Леона.
Еще лифтовые створки открывались, когда я понял. Все! Прежняя спокойная жизнь кончилась! Либо я сейчас делаю этих уродов! И тогда прощай патруль и все остальное! Либо я умываю руки, зделав вид что меня это не касается, и всю оставшуюся жизнь, каждую ночь буду просыпаться от кошмаров, кусая подушку в бессильной ярости! И никогда! Я знал! Никогда я не буду уже, тем прежним Алексом, Своим парнем и любимцем психологического отдела нашей службы!