Этот мой вопрос, а главное тон с которым он был задан, остудил горячность Лукьяна, и он чуть помедлив ответил:
- Так я не понял! Они же ее не успели попортить!? За что ты их тогда?, Якобы за возможную вероятность!? Ничего непойму! Какая муха тебя укусила!?
- Прости Лукьян! Прийдет время и ты все узнаеш! Полной картиной событий владеет, кроме меня, , один лиш Приторий! И когда он посчитает нужным, он тебе все расскажет! А пока, я прошу верить мне на слово! С этими уродами, я поступил, единственно достойным образом! И пусть они благодарят моего дядю Ваню, который вбил мне в подкорку, что ценность человеческой жизни превыше всего! иначе их бы уже отправили в утилизатор!
Я был очень серьезно настроен, не позволить каким-то глупым предположениям, встать между нами. И лукьян, все понял.
- Ты знаеш Ал! Вот вижу я тебя сейчас, салага салагой! А в чем-то ты сильнее меня! Прям знаеш, стержень в тебе! Ох и не просто тебе ьбудет здесь! Ох и непросто! Вот и сейчас, вроде ерунду говориш! А я верю! И подсказывает мне чуйка моя! Не обошлось тут без подарков дома! Так? Вижу вижу! Не говори! Это дело такое! многие долго таятся! Но будет желание, похвались! А я с тобой порадуюсь!
Мы еще долго сидели с этим, замечательным парнем, обсуждая мои дальнейшие перспективы, и предстоящий суд. Лукьян принес с собой, большую, красивую бутылку коньяка, которую мы уговорили с ним, в три захода.
Я впервые так набрался, ведь за все время здесь в доме, пить спиртное в серьезных дозах я не пробовал, не тянуло как-то. А тут, за тяжкими думами, и за долгими разговорами, незаметил как окосел. Лукьян, тоже здорово набравшийся, все повторял:
- Не переж-жи ва-ай! Все-е буде-ет, Ик... норма-ально! И вообще, Алекс! Мы тебя здесь все-е люби-им! А осо-обенно Шерри! Она прям, про-осто втреска-алась в тебя!
О чем мы там дальше говорили с ним, Не отложилось в моей памяти ни грамма. И как отключился, я тоже не помню. Лукьян, видно имеющий больший опыт в таком непростом деле, каким-то образом дотащил меня до кровати, и даже укрыл одеялом, что бы бедный Алекс, не замерз тут ненароком.
Так что прийдя в себя на следующий день,я долго не мог понять, что же вчера было, и откуда у меня такая страшная головная боль, и тошнит так, словно мухоморами объелся. Но постепенно прийдя в себя, приняв холодный душ и слегка, посвежев, я сидя за чашкой чая, на этот раз именно настоящего черного, все-таки вспомнил вчерашние посиделки, и горящие глаза громко разглагольствующего и яростно жестикулирующего Лукьяна.
На душе было муторно. А в голове царил непроницаемый, какой-то фатальный туман. Казалось, мозги мои, решив обидеться на хозяина, за вчерашнее, отказались напрочь работать.
Утром ко мне так ни кто и не явился, и лиш к обеду, пришла моя Шерри.
Оказывается, это золотце, решила меня побаловать, и с утра лепила для меня, самые настоящие, любимые мои пельмени. Дело в том, что сколько я не пробовал, и сколько мы с Шерри не пытались, мой кухонный модуль, отказывался выдавать такое блюдо. Вместо пельмешек, на выходе получалось что угодно, но только не то что нужно.
И вот, однажды, от нечего делать, я решил попробовать сделать все так как привык, еще там на земле, то- есть старым, безотказным способом, налепить их ручками. Заказав в модуле, полусырой фарш, средней жирности, и самого обычного теста, я обнаружив здесь же в шкафу все необходимое, закатав рукава стал к разделочному столу. За этим благородным занятием, и застала меня, привыкшая уже к роли моей помошницы Шерри. Сказать что она удивилась, это значит не сказать ни чего. Она, как вбежала на кухню, с какой-то фразой, так и замерла по среди всего этого безобразия, что я учинил тут.
С минуту она глядела круглыми от удивления глазами, и лиш затем спросила:
- Ал! А что это ты тут делаеш?
Я объяснив ей, что там в той жизни, это было моим любимым блюдом. И что я очень соскучился за той кухней, и когда моя Шерри убедилась, что со мной-таки все впорядке, и что мне не нужно срочно вызывать мед кибера, она быстро ухватив не сложные движения, стала мне активно помогать.
Так что, не проходило одной недели, с тех пор, что бы мы с ней не лепили, вместе, эти смешные ушки, как называла их Шерри.
Ну а я всегда заказывал к горячим, только с плиты, пельмешкам, различных соусов и майонезов, так что это была, настоящая радость моей души, и Шерри зная это, решила сегодня тоже устроить мне маленький праздник.
Когда отворилась дверь, и моя улыбающаяся помошница, вкатила столик с большой кастрюлей и множеством маленьких пиал, наполненых ароматными острыми соусами, я забыл тут же о мучавшей с утра, головной боли, и плохом настроении.
Мы долго сидели, с Шерри, друг на против друга, не спеша поедая, великолепные, она у меня поистине, кулинар от бога, пельмени, запивая, их, курамэ, острым напитком, чем-то смахивающим на наш рассол, и просто глядели друг другу в глаза.
Этот миг казался мне одним из лучших, за все время моего пребывания здесь. И когда я прервав долгое молчание, от всего сердца поблагодарил мою Шерри, она спокойно глядя мне в глаза, продекламировала:
- Нет у судьбы печальней вести! Чем весть, оставленной невесте!
Нет для нее страшней испуга! Чем потерять навеки друга!
Страшней ли смерть? Страшней ли Стужа? Чем боль, оставленной без мужа?
Надеждой жить! Одной лиш волей! Не пожелай такой ей доли!
- Чьи это стихи? После долгой паузы, спросил я задумчиво. Эти строчки,пропитанны были такой болью, отчаяньем и такой надеждой, что сердце защемило, и от чего то, захотелось снова, как вчера, забыться, в том мерзком, отупляющем дурмане, и не думать, не видеть, не знать.
- Это один наш поэт! его у нас очень любили!
И опустив наполненные влагой глаза, моя милая помошница, тихо добавила:
Ал, помниш озеро тогда ночью? Я видела тебя, в каком-то другом мире, с тобой там, был еще... кто-то! Но увы, что ждет меня саму, в том будущем, я видеть не могу! почему-то, для меня это закрыто! Но я очень надеюсь.... Я верю, ты не забудешь!
Я взяв Шерри за руку, как мог Искренне, пообещал:
- Пока я жив, мы будем вместе! И ты знаеш, я абсолютно искренен! Однако сейчас, грядут большие перемены, и меня скорее всего уволят со службы. Так что мне прийдется перебираться куда-то на верхние уровни, поэтому, что касается наших с тобой отношений, дальше все будет зависеть только от тебя! Ты же прекрасно понимаеш, меня сюда больше не пустят! Но и переезжать тебе кудато на задворки цивилизации, тоже не позволю! Я был там не раз, и видел как живут эти несчастные! У тебя здесь прекрасная работа! Ты по настоящему, незаменимый сотрудник, так что, давай не будем спешить! Пусть эта гроза пройдет! А там возможно все так переменится, что тебе не прийдется жертвовать всем!
- Глупый! Здесь меня ни чего не держит! И если прийдеться, я спокойно откажусь от всех этих преференций! Ал! Я теперь точно знаю! Нет ни чего дороже любви! И если будет нужно, я перееду даже на седьмой, неподзаконный уровень!
- Типун тебе на язык! Что за глупости! Какой седьмой уровень? Ты знаеш что там твориться? Воскликнул я. Зачем ты так? - Давай дождемся окончательного решения суда, а там будет видно!
Шерри долго молчала, глядя куда-то сквозь стены, перебирая в пальчиках, край своего розового передничка, и казалось, вновь пыталась заглянуть, в то далекое-еще не наступившее, что бы отыскать там знакомые следы. Но видно, у нее ни чего не получалось, потому что она, по детски, закусив нижнюю губку, все больше мрачнела. Но вот когда наконец, ей все-таки удалось, разглядеть там, что-то, лиш одной ей ведомое, в глазах ее показался огонек надежды, и робкая улыбка, словно первый лучик восходящего светила, тронула ее губы.
- Хорошо Ал! Я сделаю все как ты скажеш! И мне кажеться, это единственно верное, на сегодня решение! И знай! Что бы не случилось, я буду ждать тебя!
А через три дня, состоялся суд.
21
Заседание проходила в главном зале совета, в который набилось огромное множество народа. Меня привели под охраной, и посадили на небольшом возвышении, на котором, стояло несколько кресел и маленький столик. А на главной сцене, собрался совет, в полном составе. И ближайшим из членов совета, от меня, был Приторий. Он за все время, не разу не взглянул в мою сторону, давая понять, видно, что здесь собрались не дураки, и перебрасываться заговорщическими взглядами, здесь не стоит. Однако, я знал, что Приторий зделает все, да бы не допустить фатального развития событий.