С надеждой и даже натянутой виноватой улыбкой смотрю на ошарашенного Стана.
— Ты это серьёзно? То есть факт того, что ты умираешь ничего, а то, что тебя какие-то люди посчитали сумасшедшей, для тебя очень важен? Ты нормальная? — повышает голос Стан.
— Нет. Ненормальная. Я больная, это уже факт, — хмыкаю.
— Господи, Русó! Ты потеряла свои силы! — Стан подскакивает с кровати, словно до него только сейчас доходят мои слова.
— Ну да, я об этом тебе и сказала.
— Как такое возможно? Ты же древняя! В тебе огромная сила! У тебя кровь самая чистая из всех нас! Господи, надо звонить отцу! Это же…
— Нет, — резко перебиваю Стана и хватаю его за руку. — Нет. Нельзя. Никто не должен знать об этом. Я не хочу всей этой возни вокруг меня. Не хочу, чтобы меня насильно заставляли лечиться и другую чушь. Не хочу, понимаешь? Ты сейчас испытываешь эмоции, а мне всё равно. Ты боишься, а я нет. Поэтому я хочу просто подчистить за собой, Стан. Подчистить, пока я ещё могу соображать. Это мой долг. Я не смогу умереть нормально, если буду знать, что снова подставила свой народ. Я не… смогу, Стан. Второй раз я стала причиной вероятного истребления нашего вида. Нет. Пожалуйста, никому не говори. Никому.
— Но… но… Русó, — издав, тихий стон Стан опускается на кровать и переплетает наши пальцы. — Русó, как же так? А кровь? Почему внизу всё в крови?
— Я решила, что мне просто нужно поесть, чтобы мои силы вернулись, и не смогла. Я выпила целый пакет, но потом меня тошнило фонтаном. Я не шучу, это был грёбаный фонтан из крови, Стан. А затем я психанула. Пошвыряла пакеты в разные стороны и уснула. У меня больше нет сил. Я слабая, как человек. Я ничего не могу сделать. Совет считает, что я ещё в силах убить одним пальцем, но это не так. Они не должны даже догадываться о том, что я бесполезна, иначе меня убьют, а мне хотелось бы умереть нормально. Всё паршиво. Ты был прав. Твой отец был прав. Все были правы, а я облажалась. Вы выиграли.
— О чём ты говоришь, Русó? Кто выиграл? Думаешь, что кто-то из нас желает тебе смерти? Нет, — Стан крепче сжимает мою руку, и это физически больно.
Я кривлюсь и дёргаю рукой.
— Полегче.
— Прости, — он ослабевает захват. — Но мы всё решим, ясно? Ты ещё не гниёшь. Ты просто потеряла силы, не можешь питаться и слаба, как человек. Ничего. Всё можно вернуть, Русó.
— Я не хочу этого, слышишь меня? Не хочу, — злобно дёргаю головой. — Не хочу.
— Ты умереть хочешь? — возмущается он.
— Да! Тебе станет лучше, если я скажу, да? Хочу, наконец-то, умереть и стать свободной от всего этого дерьма! Хочу умереть! — выкрикиваю я.
Стан замирает, а я понимаю, что уже устала бороться с этими мыслями. Смерть в моей ситуации — лучший выход. И я могу уйти с достоинством, а не как жалкое отребье, предавшее весь свой род.
Горько хмыкаю и отталкиваю от себя Стана.
— Думаешь, что я просто так ушла от всех вас, от тебя? Нет. Это стыд. Это огромный стыд за то, что я сделала. Я доверяла, как меня учили родители. Помогала, как меня учили. Я была честной, как меня учили. И к чему это привело? К налёту огромного вражеского клана, который получал информацию от людей? К тысячам ужасных смертей и унизительных исследований? Из-за меня ты потерял свою мать и трёх братьев, Стан! Господи, да нормальные вампиры меня бы ненавидели!
— Русó, — с болью в голосе шепчет Стан.
— Я помню, как меня зовут, но от этого не легче. Когда я сплю, то не думаю о том, что моё имя носит кровавую историю моего рода. Там хорошо. Во сне хорошо. Я никогда не должна была стать королевой. Я была самой младшей, Стан. До меня трон должны были унаследовать двенадцать претендентов, мои братья и сёстры. Но осталась я. Только я. Та, что, испугавшись, сбежала и никому не помогла.