— Он тебе так дорог? — с горечью в голосе спрашивает Томáс.
— Он мне дорог. Он мой друг. Ближе него у меня никого нет и никогда не было. Даже ты не так близок мне, как он.
Томáс отворачивается, и его плечи поникают. Мне так больно говорить ему об этом. А что я должна сказать? Что он важен для меня? Что я глупая дурочка, которая хочет быть с ним? Ему это не нужно. Он не хочет меня. Я слишком часто встречала отказы, чтобы надеяться на лучшее. Стан никогда не отказывался от меня. И я выберу тот путь, который знаю, чтобы не было так больно, как раньше.
— Если я пойду туда и достану тебе твоего Стана живым, ты будешь счастлива? — резко спрашивает Томáс.
Что?
— Ответь мне. Если я приведу его тебе живым, ты будешь счастлива? У тебя будет смысл жить? Ты вернёшь своё обличие? — Томáс наступает на меня, а мне приходится отойти назад.
— Там их много…
— Ответь на мой чёртов вопрос. Он нужен тебе или нет? Ты будешь счастлива с ним? — рычит Томáс.
Прижимаюсь спиной к стволу дерева и сглатываю.
— Я не буду счастлива, если тебя убьют. Я…
— Ответь на мой грёбаный вопрос, Флорина, и не морочь мне голову. Ты уже с этим прекрасно справилась. Ты убедила меня в том, что мы пара. Что я твой, а теперь оказывается, что Стан твой. Так я спрашиваю, ты будешь счастлива, если я приведу тебе его живым? — шипит он.
Его лицо так близко. Глаза горят яростью и обидой. Его губы в сантиметре от моих. Моё тело потряхивает из-за напряжения. Потерять одного, чтобы спасти другого. Я никогда не смогу сделать выбор. Никогда.
— Я не буду торговаться с тобой, Томáс. Это нечестно. Ты не можешь так поступать со мной.
— Это цена, которую я требую взамен. Ответь на мой вопрос. Если да, то я отнесу тебя туда и выведу оттуда Стана. Если нет, то я заберу тебя с собой, и если будет нужно, прикую к кровати, запру, посажу в темницу, пока ты не примешь меня.
— Но зачем? Зачем я тебе?
— Я задаю вопросы. Ответь на мой вопрос, Флорина. Да или нет? Ты будешь счастлива, если я выполню свою часть сделки?
Это жестоко. Очень жестоко.
— Да, — выдыхаю я.
Глаза Томáса угасают, словно он моментально умер внутри. И это ужасно видеть. Ужасно, но он дал очень жестокий выбор мне.
— Томáс, — тянусь ладонью к его лицу, но он дёргается назад.
— Ты, и правда, сделала выбор. Я сделал свой, — мрачно произносит он.
Я жду, что он скажет что-то ещё и позволит мне понять мотивы его поступков, ведь всё это разнится с его словами. Но Томáс рывком обхватывает меня за талию и прыгает на дерево. Я взвизгиваю, обхватывая его шею. Мне не страшно, я лишь смотрю на него. Такого сурового, одинокого и разбитого. Да что с ним не так? Откуда у него такие невероятные страхи быть с кем-то рядом? Вероятно, оттуда же, откуда и мои. Из прошлого. Из хренового прошлого.
Томáс останавливается и грубо отталкивает меня от себя. Я оборачиваюсь и вижу замок, внутри которого горит свет, и так тихо. Не слышно никакого шума. Ничего. Даже выстрелов не слышно. Может быть, Стану удалось убить их? Нет, я даже сама в это не верю.
— Они проиграли, — печально шепчу я.
— Я чувствую вонь шерсти, грязи и блох. Фу, это мерзость. Слышу предупреждающее рычание и разговоры. Но слишком слабо, чтобы понять то, о чём говорят. Мы далеко от них. Кровь. Много крови, — сухо перечисляет Томáс.
— Мы можем войти через туннель, как и вышли. Стан точно закрыл его. Таким образом…
— Нет. Там оборотни, — Томáс показывает взглядом вдаль, но я ничего не вижу.
— Они охраняют проход? — ужасаюсь я.
— Да. И не один. Я чувствую их. Они стоят по периметру.
— Но откуда они узнали о туннелях?
— Они могли поймать Стана именно там, или когда он вернулся в замок. Вариантов много, те же предатели. Ничего. Значит, Стан где-то там. Я не чувствую его крови среди мёртвых.
— Мёртвых? Ты их видишь? Их много?
— Я не вижу их. Я чувствую трупы. Довольно много трупов. Это свалка трупов. Там его нет.
— А Ромá? Ромá там?
Томáс втягивает носом воздух и отрицательно качает головой.
— Слава богу. Они ещё живы и оба там. Они в заложниках. Ничего, я смогу их вытащить.
— Нет, — Томáс хватает меня за руку и дёргает назад. — Мы договорились.
— Мы не договаривались. Ты решил за меня. Я пойду с тобой, Томáс. А лучше тебе, вообще, уйти. Это не твоя война.
— Да я лучше сдохну там, чем буду знать, что никогда не смогу быть на первом месте, — фыркает он.
— Это безумие. Томáс, послушай. Я понимаю, что всё слишком запуталось. Но ты для меня особенный. Ты, правда, особенный.