До сих пор не могу поверить в то, что он предал меня. Не могу. Я помню, как обнимала его, и как мы разговаривали. Я помню его семью. Помню, что все они мне нравились. Я уважала Сава. Я уважала… и вот так легко, словно по щелчку пальцев, всё разрушить? Это просто уму непостижимо. Зачем, Сав? Зачем?
Сав ловит мой взгляд и сразу же отводит его, словно ему стыдно. Я бы поняла, если бы он делал это ради своей семьи. Но нет, он изначально был заодно с ними. У него был выбор, и он выбрал не меня. Он тоже считает, что мир, в котором правят вампиры, лучше того, в котором мы живём. Сав полукровка, его жена человек, и он хочет уничтожить людей. Это парадоксально и странно.
Мои размышления прерывает некий шум, раздавшийся позади меня. Я оборачиваюсь, когда в зале появляются первые заключённые. Господи, они выглядят усохшими и безумно голодными. Они едва идут, скованные цепями и намордниками. По залу проносится шёпот, а затем начинаются мерзкие выкрики: «сдохните», «мрази», «убийцы», «предатели». Почему они? Это я! Я предатель, но никак не эти вампиры, оставшиеся верными своим клятвам.
Моё сердце замирает, когда появляется хромающий Рома без одного глаза. У меня подгибаются ноги, и меня начинает мутить. Он находит меня своим одним глазом, ковыляя за остальными, и его обветренные, потрескавшиеся и сухие губы широко улыбаются, отчего кожа трескается ещё сильнее, и кровь течёт по его рту.
— Рома, — одними губами произношу я. Мне больно смотреть на него. Больно видеть его. Больно знать, что он не злится на меня. Это я виновата. Я… Но дядя лишь ободряюще улыбается и высоко поднимает голову, словно гордится мной.
Прости… прошу, Рома, прости меня.
Звон цепей вынуждает меня снова посмотреть на двери, в проёме которых появляется Наима. Ухмыльнувшись, она дёргает за цепь, и в зал вваливается Стан. Он голый. Практически голый, если не считать грязного нижнего белья, потемневшего от пота и крови. Всё его тело порезано и изуродовано. Он не может излечиться. Он голоден. Его скулы выделяются ещё резче, чем раньше, глаза стали огромными, а под ними практически чёрные синяки. Стан приподнимается на руки и идёт… точнее, двигается на коленях за Наимой, словно животное. Тяжёлый ошейник и такой же намордник пытаются придавить его лицо к земле. Его локти трясутся, когда он двигается, и моё сердце сжимается от боли.
— Стан, — я дёргаюсь вперёд, но меня сразу же хватают. Я с ужасом смотрю на друга, поднявшего на меня свой взгляд. И он тоже улыбается. Он проходит мимо меня и улыбается, подмигивая мне. Я не представляю, сколько усилий ему стоит это сделать, но он… не зол на меня.
— Стан…
Моё сердце обливается кровью. Невыносимо смотреть на этих практически уничтоженных вампиров. И кого-то будут казнить. Кого-то из них. Прямо у меня на глазах. Нет… если честно, то я готова сдаться, принять все условия, только бы спасти их. Только вот я не спасу их. Я не смогу, пока слаба. Томас никогда не отпустит мою семью. Он лучше убьёт их, но не отдаст мне ни Рома, ни Стана, ни кого-то из остальных.
— А вот и наши последние гости, — весело произносит Томас, когда Наима становится рядом с другими вампирами, продолжая держать Стана рядом с собой. — Итак, раз все в сборе, то предлагаю начать вечеринку. Соломон, мой друг, прошу тебя, окажи нам честь и развлеки нас.
— С радостью, Ваше Высочество, — широко улыбнувшись, Соломон кивает Томасу и выходит вперёд, приблизившись ко мне. — Флорина, что ты знаешь о догонялках? Ты играла в них в детстве?
Пошёл ты, ублюдок.
Я молчу, поджимая губы.
— Думаю, что играла. Это ведь была ваша любимая игра со Станом, не так ли, Рома? — Соломон поворачивается к дяде, но тот снова молча задирает подбородок, не собираясь отвечать.
— Конечно, — улыбается Радимил. — Они со Станом постоянно соревновались. Были проказниками. Гонялись друг за другом на лошадях и санях, просто бегали по лесам. Они хороши в этой игре, сын. Неужели, ты предлагаешь им снова поиграть?
Господи, какой паршивый спектакль.
— Нет, конечно, нет, — смеётся Соломон. — Я предлагаю побегать лишь одной. Вашей королеве.
Соломон срывает ткань, под которой, оказывается, скрывалась обычная беговая дорожка.
Хмурюсь, абсолютно не понимая, что происходит. Что за чушь?
— И, конечно, именно в её руках будет жизнь каждого из вас. Вы отказались приклонить голову перед своим новым королём. Вы так были верны Монтеану, что нам придётся наглядно продемонстрировать, насколько род Монтеану слаб. Думаете, что ваша королева сможет вас спасти? Не знаю. Правда, я не знаю, как и вы. Ведь она человек. Нет ни клыков, ни скорости, ни выносливости. Ничего. Она функционирует, как человек. Она даже вырваться не может, чтобы помочь вам. Но мы ведь ещё надеемся, не так ли?