Таким образом, корпоративная Америка стала выполнять работу, которая раньше была уделом исключительно реформаторов. Один за другим казначеи корпораций разрушали звенья банковских цепей. В 1970-х годах Texaco, Mobil, International Harvester, и другие клиенты обошли Morgan Stanley и разместили свои долговые обязательства непосредственно у институциональных инвесторов. Другие компании использовали для привлечения капитала планы реинвестирования дивидендов или планы покупки акций сотрудниками. В условиях инфляции и нестабильных валютных курсов казначеи компаний с пониманием отнеслись к ярким идеям, придуманным конкурирующими банками для борьбы с новой нестабильностью. Джек Беннетт из Exxon был в восторге от того, что заставил Morgan Stanley вступать в перепалку с другими фирмами. "Мы решили, что каждый раз, когда банкиру приходит в голову хорошая идея, мы будем с ним разговаривать", - говорит Беннет. Когда он устраивал "голландские аукционы" по размещению выпусков, поощряя несколько конкурирующих синдикатов, Morgan Stanley начинал чувствовать, что его политика единоличного управления находится под смертельной угрозой.
Для Morgan Stanley труба Судного дня прозвучала в 1979 году. В тот год IBM попросила компанию принять Salomon Brothers в качестве соменеджера по выпуску долговых обязательств на сумму 1 млрд. долл., необходимых для создания нового поколения компьютеров. Показательным признаком корпоративной автономии в эпоху казино стало то, что IBM имела на руках кучу наличности в размере 6 млрд. долл. Она никогда не нуждалась в публичном размещении долговых обязательств. (Некоторые представители Morgan утверждают, что отношения с IBM - номинально счет Боба Гринхилла - были организованы неправильно, поскольку никто никогда не ожидал, что компании понадобятся деньги). Применяя политику единоличного управления, Morgan Stanley никогда прежде не был вынужден отказывать клиенту такого масштаба. Теперь же одна из крупнейших мировых корпораций, двадцатилетний клиент с рейтингом "трипл-А", осуществляла крупнейшее в истории промышленное заимствование.
Директора Morgan Stanley эмоционально и долго обсуждали, стоит ли отклонить предложение IBM и пропустить гонорар в размере около 1 млн. долл. Встреча была наполнена высокопарной риторикой о соблюдении традиций. Боб Болдуин и Фред Уиттемор были среди "ястребов", опасавшихся, что исключение IBM подтолкнет остальных рабов к тому, чтобы сбросить свои цепи. После бурных обсуждений почти все проголосовали за то, чтобы бросить вызов IBM и потребовать единоличного управления. Morgan Stanley был шокирован, когда пришло сообщение, что IBM не изменила своего требования: Salomon Brothers возглавит выпуск, как и планировалось. Это стало вехой в истории Уолл-стрит: "золотые цепи" были разбиты.
Вскоре инвестиционные банки начали бесцеремонно переманивать других клиентов Morgan Stanley, разрушая кодекс джентльмена-банкира. Один из конкурентов весело заметил: "Как только список клиентов начнет разматываться, он будет разматываться до конца. Это просто вопрос времени". После этого большая часть бизнеса IBM перешла к Salomon. Проглотив свою гордость, Morgan Stanley согласился участвовать в выпуске ценных бумаг для General Electric Credit, Du Pont и Tenneco. Он даже начал участвовать в синдикатах на уровне ниже менеджера, что для старожилов было таким же шокирующим зрелищем, как если бы мастер вдруг надел ливрею своего лакея. Эпоха банковских отношений была мертва.
Morgan Stanley, отвергнутый своими клиентами из числа "голубых фишек", проявил новую восприимчивость к компаниям с формирующимся рынком. Долгое время Morgan Stanley остерегался ставить свою печать на непроверенных компаниях - имя Morgan было синонимом устоявшихся и воздерживался от первичного размещения акций. Эта щепетильность восходит, по крайней мере, к катастрофе 1929 года с привилегированными списками. В 1980 г., возможно, в знак протеста против IBM, Morgan Stanley вывел на фондовый рынок конкурирующую компанию Apple Computer. (Она также приобрела компьютеры Hitachi для офиса, чего не сделала бы до 1979 года). Долгое время компания сопротивлялась появлению новых высокотехнологичных компаний. Теперь же Morgan Stanley готова дать свое имя новым предприятиям. Подобно бедному аристократу, сдающему свой замок в аренду туристам, компания будет беззастенчиво торговать своим классом.
По мере того как андеррайтинг становился все более рутинным и безличным бизнесом, Morgan Stanley все больше полагался на свой отдел поглощений, который процветал под руководством Боба Гринхилла. Уже в конце 1970-х годов инвестиционные банкиры, полагавшие, что закон Гласса-Стиголла когда-нибудь рухнет и приведет к тому, что бизнес ценных бумаг будет поглощен коммерческими банками, называли работу по слияниям последней золотой жилой.