Осенью 1977 г. Morgan Stanley оказался вовлечен в этический клубок, из которого так и не смог полностью выбраться. Как и другие крупные горнодобывающие компании, финансируемые Morgan, Kennecott Copper хотела диверсифицировать свою деятельность и обратилась к Greenhill в качестве консультанта. Среди перспектив, которые он рассматривал, был луизианский лесопромышленный концерн Olinkraft. Пока дружеское предложение еще казалось возможным, Olinkraft предоставил Kennecott конфиденциальные оценки прибыли. Затем внимание Kennecott было отвлечено компанией Carborundum, которую она в итоге купила. Потеряв интерес к Olinkraft, компания вернула конфиденциальные данные. Morgan Stanley, по всей видимости, этого не сделал.
В начале 1978 г. другой организованный Morgan горнодобывающий конгломерат, Johns-Manville, обратился за советом по диверсификации и был поручен приятелю Greenhill Йергеру Джонстону. Когда разговор зашел об Olinkraft, Morgan Stanley упомянул о предыдущих переговорах с компанией, но не стал разглашать ценную информацию. К концу июня Johns-Manville решила отказаться от участия в сделке с Olinkraft. Через две недели Texas Eastern сделала предложение о покупке Olinkraft по 51 доллару за акцию, которое совет директоров компании одобрил. Теперь, ознакомившись с конфиденциальными прогнозами, согласно которым к 1981 г. Olinkraft будет зарабатывать более $8 за акцию, Morgan Stanley понял, что компания продается очень дешево. Поэтому он поделился этими данными с компанией Johns-Manville, которая отменила свое решение, вступила в конкурентную борьбу с Texas Eastern и победила, предложив 65 долл. за акцию. Когда пыль осела, возник вопрос: неужели Morgan Stanley предал Olinkraft?
Как утверждала впоследствии защита, перед тем как сделать шаг, Morgan Stanley проконсультировалась с Davis, Polk, and Wardwell и юридической фирмой Джо Флома Skadden, Arps. Обе компании одобрили раскрытие данных компании Johns-Manville при условии, что конфиденциальные оценки появятся в заявлении SEC, связанном с предложением. Это было сделано надлежащим образом. Однако когда в сентябре 1978 г. документ был опубликован, он вызвал шок, поскольку Morgan Stanley не получил от Олинкрафта разрешения на распространение такой внутренней информации. Казалось, что доверие клиента и банкира - основа коммерческого банкинга на протяжении столетия - нарушается из лучших побуждений. Когда 26 октября газета Wall Street Journal опубликовала эту историю, она расценила ее как предвестие более серьезных проблем: "Никто не обвиняет Morgan Stanley в каких-либо правонарушениях, но некоторые близкие наблюдатели фирмы, включая некоторых клиентов, в последнее время стали испытывать беспокойство по поводу того, что, по их мнению, Morgan Stanley становится все более агрессивной, поскольку она стремится получить значительные комиссионные за консультационные услуги при поглощении".
Поначалу Morgan Stanley не смог выработать внятной защиты. После нескольких часов совещания управляющих директоров представитель компании неубедительно сказал: "Боюсь, мы решили, что не можем давать комментарии". В то время как некоторые представители Morgan гневно отреагировали на действия прессы, другие, обеспокоенные бравадой Greenhill, приветствовали то, что они расценили как спасительный упрек. Петито и Болдуин опубликовали в Wall Street Journal защиту из девяти параграфов, в которой утверждалось, что фирма "действовала в соответствии с высочайшими стандартами профессиональной ответственности", показывая данные "Олинкрафт" компании Johns-Manville. Они отметили, что действия Morgan Stanley были выгодны акционерам Olinkraft, которые получили 25-процентную премию к предложению Texas Eastern. Вполне справедливо. Но были ли такие торги справедливыми по отношению к Texas Eastern? Greenhill утверждает, что сокрытие важной информации от Johns-Manville также могло вызвать вопросы. Если бы кто-то попытался создать проблемы, он мог бы прийти и сказать: "Эй, эти ребята пытаются купить компанию с нераскрытой, секретной информацией". Это был веский аргумент в пользу отказа от сделки.
Попытки Morgan Stanley объяснить ситуацию только усугубили ее. Выступая перед Institutional Investor, представитель Greenhill Дик Фишер заявил, что у фирмы не было ни устного, ни письменного соглашения с Олинкрафтом, которое предусматривало бы соблюдение конфиденциальности. Для Дома Моргана - исторического хранителя подхода к бизнесу по принципу "мое слово - мой залог" - такая защита выглядела предательством традиций Моргана. Как отмечал Institutional Investor, "Morgan Stanley, похоже, провозгласил новую доктрину инвестиционного банкинга: любая информация, которую корпорация предоставляет инвестиционному банкиру, не обязательно будет храниться в полной и прочной тайне, если корпорация не получит от инвестиционного банкира письменного или устного обещания сохранить конфиденциальность информации".