Несколько главных иллюзий омрачали суждения. Одна из них заключалась в том, что страны не банкротятся, - это утверждение ассоциировалось с Уолтером Уистоном из Citicorp. Это почти перевернуло историческую истину. Дефолт по государственному долгу был обычным явлением на протяжении 150 лет. Даже старый и разборчивый Дом Моргана в конце Второй мировой войны допустил массовые дефолты по австрийским, немецким и японским займам. Были и более поздние случаи отказа от долговых обязательств: Китай в 1949 году, Куба в 1961 году, Северная Корея в 1974 году. Банки могли обращать взыскание на компании, но не на страны, что делало последние более беспечными в отношении возврата кредитов. А политический риск всегда накладывался на экономический.
Еще одним удобным для банкиров фактором стал Международный валютный фонд. К 1970-м годам "дипломатия на пушечный выстрел" вышла из моды. По внешнеполитическим соображениям Вашингтон часто стремился скорее умиротворить правительства латиноамериканских стран, чем задирать их по поводу кредитов. Банкиры не любили вмешиваться в дела иностранных государств, особенно теперь, когда у них появились филиалы за рубежом. В 1976 году, когда Перу была почти банкротом, Citibank, Morgans и другие банки ввели план жесткой экономии в обмен на кредит в размере 400 млн. долл. Потребовав резкого повышения цен на продукты питания и бензин, этот план спровоцировал беспорядки в Лиме и новые обвинения в долларовой дипломатии. Банки были потрясены такой реакцией. "Не так уж много нужно, чтобы разбудить крестьянство рассказами о доме Морганов и американском империализме, чтобы объяснить, почему нет еды", - сказал один из сотрудников конгресса. Уязвленные дурной славой, банки обратились к МВФ как к суррогату, способному выдержать политическую критику в странах-должниках. Он представлялся полезным щитом, за которым можно было проводить болезненные экономические реформы.
МВФ установил жесткие условия предоставления кредитов. Поскольку банки ставили выдачу кредитов в зависимость от согласия с программами жесткой экономии МВФ, влияние фонда резко возросло. Проблема заключалась в том, что фонд был создан для решения временных платежных дисбалансов, а не затяжных долговых проблем. Никто не знал, помогут ли его ортодоксальные рецепты - сокращение расходов, прекращение субсидий и сдувание экономики - спасти экономику или просто вытеснить ее, чтобы расплатиться с банкирами. Кроме того, существовала проблема, связанная с тем, что сильные страны третьего мира, такие как Бразилия, вообще обходили фонд стороной и брали кредиты только у коммерческих банков. Тем не менее, какими бы ни были недостатки фонда, он давал банкирам уверенность в том, что они могут контролировать недобросовестных должников, заставляя их проводить разумную политику. И во время латиноамериканского долгового кризиса фонд действительно предоставил странам-должникам формы контроля, неизвестные предыдущим поколениям банкиров.
Структура синдицированных кредитов позволяла банкам отказаться от ответственности и плыть по течению вместе с другими. Около полутора сотен банков по всему миру воспользовались опытом Morgans или Citibank, особенно в Бразилии. Мелкие банки, которые часто были новичками в зарубежном кредитовании, оставляли проверку кредитов более крупным банкам. В мире анонимности, управляемой телексом, банки получали беглые "меморандумы о предложении", состоящие в основном из шаблонных формулировок. Кредиты на десятки миллиардов долларов собирались путем участия в сделках на сумму 10 млн. долларов. К концу 1970-х годов в результате ожесточенной ценовой войны нормы прибыли по кредитам снизились настолько, что уже не отражали гигантских рисков. Один из банкиров Morgan сказал: "К середине 1970-х годов стало ясно, что ситуация выходит из-под контроля: сумасшедшие кредиторы и сумасшедшие заемщики". Это был гигантский механизм, сошедший с ума.
Morgans, как и многие другие, старался не поддаваться дикой мании величия. В 1979 году ее лондонский синдикат возглавила молодая выпускница Смита Мэри Гиббонс, известная своей жесткостью. "В 31 год, обладая всей полнотой власти, которую обеспечивает положение Morgan Guaranty на рынке евровалют, Гиббонс, несомненно, является самой влиятельной женщиной, принимающей решения в Сити, если не во всем мире международных банковских услуг", - отмечает Institutional Investor. Она отказалась от кредитов даже для Великобритании, Швеции и Канады, опасаясь смягчения стандартов. В целом, однако, Morgans оказался втянутым в самоубийственную кампанию банкиров. Один из бывших банкиров Morgan вспоминал: "Было много недобросовестного кредитования и навязывания кредитов этим странам. Все, что угодно, лишь бы получить кредит для правительства".