ГЛАВА 35. БЫК
Уолл-стрит в эпоху Рейгана сознательно повторяла опыт 1920-х годов. Комментаторы отмечали жуткие параллели между десятилетиями - бурный рост фондового рынка, республиканское снижение налогов, латиноамериканский долговой кризис, колебания валют, волна слияний, торговые войны, спад на фермах и в энергетике. Председатель ФРС Пол Волкер подал тоник дезинфляции, как Бен Стронг в 1920-х годах, и мир внезапно поплыл в денежном эквиваленте. Газеты наложили графики фондового рынка времен Кулиджа и Гувера на графики Рейгана, успокаивая и быков, и медведей. Как и в 1920-е годы, мудрецы говорили, что старые показатели стоимости устарели, и снова беспокоились о нехватке обыкновенных акций. Спекулятивный ажиотаж на Уолл-стрит вновь стал рассматриваться как признак динамичного развития экономики.
В 1920-е годы Соединенные Штаты были главным кредитором мира, растущей державой с огромным положительным сальдо торгового баланса. Вооруженные передовыми технологиями, американские компании расширялись по всему миру. Но за оживленным Уолл-стритом 1980-х годов скрывалось ухудшение экономического положения Америки по сравнению с Японией и Европой. Благодаря снижению налогов и бюджетному дефициту Рейгана США стали чистым заемщиком у всего мира. Ажиотаж на фондовом рынке не привел ни к повышению конкурентоспособности Америки, ни к сокращению дефицита торгового баланса, который сохранялся с начала 1970-х годов. Утренние заголовки газет пестрели сообщениями о миллиардных сделках, которые должны были улучшить экономику, но, похоже, они так и не укрепили позиции Америки на мировых рынках.
Когда Уолл-стрит вновь стала популярной, американская молодежь устремилась в казино. К 1986 г. каждый десятый выпускник Йельского колледжа подавал заявление о приеме на работу в First Boston, а более 30% выпускников Гарвардской школы бизнеса оказались в Morgan Stanley, Goldman, Sachs, Merrill Lynch, или First Boston. Они пришли в мир, который имел мало общего со спокойной, джентльменской Уолл-стрит первых послевоенных лет. Даже название теперь казалось неправильным. "За исключением Brown Brothers Harriman, - говорит Мартин Турчин из Edward S. Gordon Company, - я не могу назвать ни одной крупной инвестиционно-банковской фирмы, штаб-квартира которой находилась бы на Уолл-стрит". Все они следовали за своими клиентами в центр города.
В годы правления Рейгана произошел крах банковских отношений, а вместе с ними и конец изящества и цивилизованности на Уолл-стрит. Уолл-стрит стала жестче, злее, умнее и мачо, чем когда-либо прежде. Неторопливый мир синдикатов померк после выхода Правила 415, а Кодекс джентльмена-банкира полностью устарел. Когда табу на рейдерство и "холодные звонки" были разрушены, инвестиционные банкиры вступили в конфликт друг с другом. Больше не существовало общепринятого этикета, сдерживающего жадные порывы, которые всегда присутствовали в финансовой сфере. На Уолл-стрит работали яркие, молодые руководители, которые в своей узкой погоне за прибылью, как ни странно, не обращали внимания на более широкие политические и социальные проблемы.
В 1985 г. Morgan Stanley назначил Эрика Гличера на должность руководителя отдела слияний и поглощений, сменив на этом посту Джо Фогга; в Lehman Brothers Kuhn Loeb Гличер был начальником Адриана Антониу. Невысокий, подтянутый, бывший командир стрелкового взвода морской пехоты, он получил степень MBA в Чикагском университете, верил в стиль захвата и управлял своим отделом с соблюдением суровой дисциплины. За столом переговоров его называли "стальной стеной", он обладал огромной выносливостью и в свободное время катался на лыжах, играл в гольф и участвовал в марафонах. Благодаря Гличеру Morgan Stanley перешел от поглощений в интересах корпораций "голубых фишек" к более непосредственному участию в рейдерских захватах. Например, Гличер привлек в качестве клиента Morgan Stanley курящего сигары Рональда О. Перельмана, который в 1985 году в результате ожесточенной борьбы приобрел компанию Revlon Incorporated.
В своей "фабрике слияний" Гличер имел команду из десяти ярких молодых людей, которые только и делали, что готовили сделки для фирмы, чтобы продать их клиентам. В 1978 году Боб Гринхилл заявил, что Morgan Stanley просто исполняет сделки клиентов, а не инициирует их. Теперь пассивность была отброшена: каждая сделка, о которой сообщалось в утренней газете, изучалась на предмет извлечения прибыли. Каждое утро десять высокооплачиваемых высокообразованных мечтателей выстраивались перед офисом Гличера, чтобы в быстром темпе изложить свои идеи. Когда подчиненный приносил блокнот толщиной в три дюйма, заполненный цифрами по возможной сделке, Гличер бросал его в корзину для бумаг. "Возвращайтесь, когда будете знать, о чем говорите", - сказал он.