Лишившись убыточного бизнеса по работе с ценными бумагами, Morgan Grenfell внезапно стал похож на объект поглощения. Многие циники в Сити подозревали, что Крейвену, заядлому перебежчику и ловкому организатору сделок, поручено заставить стратегию инвестиционного банка работать, а в противном случае продать компанию с аукциона. "Я думаю, что цель Джона - перевернуть Morgan Grenfell, привести его в порядок, а затем продать, возможно, Deutsche Bank", - заметил один из друзей. (Deutsche Bank приобрел 4,9% акций в 1984 г.) "Он - бульдог, он не позволит ничему ускользнуть от его укуса". Morgan Grenfell долгое время находился под защитой лояльных институциональных акционеров. Однако на следующий день после краха страховой брокер Уиллис Фабер заявил, что его пятая часть акций выставлена на продажу. Morgan Grenfell вступала в безверный, лишенный корней мир современных финансов.
К 1989 г. Morgan Grenfell, казалось, созрел для поглощения более крупными конкурентами. Избавившись от бизнеса ценных бумаг и быстро восстановив прибыльность банка, Крейвен только усилил его привлекательность как объекта поглощения. И вот банк, специализировавшийся на враждебных поглощениях, в ноябре стал объектом нежелательных объятий со стороны французского Banque Indosuez. Крейвен привлек Deutsche Bank в качестве "белого рыцаря" и выторговал за фирму богатую цену: более 1,4 млрд. долларов, что более чем в два раза превышает ее балансовую стоимость. Эта головокружительная сделка решила исход поединка. Крейвен, искусный переговорщик, стал первым иностранцем, приглашенным в совет директоров Deutsche Bank. Шумиха разгорелась после того, как глава Deutsche Bank Альфред Херрхаузен был убит террористами. Щедрое соглашение также скрыло тот факт, что 151 год благородной независимости был внезапно сметен.
Спустя более пятидесяти лет выяснилось, что в 1935 г. J. P. Morgan and Company ошиблась с выбором коммерческого банка. Если это и спасло рабочие места времен депрессии, то одновременно обременило Дом Моргана тем, что оказалось умирающим бизнесом - оптовым кредитованием. Крупные компании больше не обращались в банки за краткосрочными кредитами или сезонными займами - деятельность теперь была перенесена на рынок коммерческих бумаг. Таким образом, Morgans постепенно перечеркнул свою историю и превратился в гибридный инвестиционный банк, подобно своему конкуренту Bankers Trust, расположенному в соседнем квартале.
Дом Моргана возглавил борьбу за отмену закона Гласса-Стиголла. Как и другие банки, он пытался втиснуться в такое количество инвестиционных банков, что Конгрессу пришлось бы применить резиновый штамп к рыночным реалиям. Лью Престон также верил в необходимость интеллектуального обоснования перемен, и в 1984 г. банк выпустил трактат под названием "Переосмысление Гласса-Стиголла" (Rethinking Glass-Steagall). Одним из его покровителей был Алан Гринспен, в то время директор Morgan, который после Пола Волкера занял пост председателя ФРС. "Как директор, Гринспен сыграл очень важную роль в выпуске этого документа, - говорит один из сотрудников Morgan.
Лью Престон знал, что после введения Правила 415 прямой андеррайтинг "голубых фишек" стал менее прибыльным аукционным бизнесом. Банк Morgan хотел заниматься андеррайтингом корпоративных облигаций главным образом для того, чтобы предлагать клиентам полный спектр финансовых услуг. Кроме того, это было необходимо для финансирования поглощений. Несмотря на то, что Morgans называли банком ФРС, Престон так и не смог переубедить Пола Волкера в вопросе Гласса-Стиголла. Волкер отвечал, что его беспокоит не Morgans, а три-четыре других банка, которые занимаются "рискованными" операциями с ценными бумагами. В годы правления Волкера Morgans также получал самую высокую прибыль на капитал и активы среди всех американских банков. "К сожалению, у нас были неплохие доходы, - признал Престон, - и поэтому председатель ФРС отнесся к этому скептически".