– Рядом с домом какое-то странное свечение, мама, – прошептал Вилли. Я высунулась в окно коридора и увидела, что кустарник, окружавший дом, горит со стороны авениды Понсе-де-Леон.
Мы бросились бегом в заднюю часть дома, туда, где столовая и гостиная выходили на берег лагуны. Картин Кинтина уже не было, но не только тех трех, которые я указала Маурисио, но и всех остальных тоже. Исчезла также коллекция скульптуры и стеклянные вазы в стиле ар нуво. Повсюду валялись открытые картонные коробки, упаковочная бумага, пустые тюбики из-под клея и клочья упаковочной стружки – одним словом, в гостиной царил полный хаос. Мы услышали какой-то шум в кухне, и Вилли направился было туда, посмотреть, в чем дело, но тут сработала сигнализация. Кинтин выскочил из комнаты, натягивая брюки, с «люгером» под мышкой. Он был босиком, а лицо – бледное, как у мертвеца.
– Пожар! Пожар! Звоните в пожарную часть! – закричал 6н нам.
И тут мы увидели, что по лестнице друг за другом поднимаются какие-то люди. Их было по меньшей мере человек двенадцать – все с автоматами и винтовками с оптическим прицелом. На всех были черные брюки и черные рубашки, а также черные шерстяные маски, закрывавшие лицо. Вместо того чтобы испугаться, я вдруг почувствовала, что меня душит нелепый смех. Маски обтягивали лицо, а через отверстие для глаз видно было, как хлопают ресницы. Будто ракушка выглядывает из дырявого носка.
Кинтин попытался было вскинуть на плечо «люгер», но один из мужчин, самый высокий и широкоплечий, двинул ему так, что он упал на пол, а потом затолкал нас, всех троих, в кабинет. После чего запер дверь на ключ снаружи.
Мы пытались открыть дверь, но у нас ничего не получилось. Мы колотили кулаками по массивному дереву, кричали, чтобы нас выпустили, но никто не отзывался. Кинтин без умолку кричал на нас:
– Кто эти люди? Кто дал им ключи от моего арсенала? Это же мои винтовки и мои автоматы! – как будто мы с Вилли знали, кто были эти люди.
– Откуда нам знать, кто они такие? – в отчаянии закричала я.
Я подбежала к телефону и попыталась позвонить в полицию, но связи не было. Вилли подошел к окну и посмотрел на лагуну. С этой стороны огонь еще не подобрался к стенам, но окно слишком высоко – прыгать было опасно. С другой стороны дома доносился запах дыма, и мы увидели, что под дверью показались маленькие язычки пламени.
Обо всем, что произошло дальше, у меня сохранились лишь отрывочные воспоминания. Прошло минут пять, которые показались мне вечностью. Мы уже решили, что так и умрем здесь взаперти, как вдруг дверь в кабинет рывком открылась. Высокий мужчина, уперев автомат в бедро, указал на меня и Вилли.
– Идите за мной, – сухо приказал он. – Уходите по лестнице через подвал.
Еще двое мужчин стояли у него за спиной с нацеленными на нас винтовками. Я пошла, куда указал нам этот человек, а Вилли вдруг бросился в стеклянный павильон, который вел в спальни. Он вернулся через секунду с картонной коробкой в руках.
– Это священные подношения Элеггуа, – сказал он, догоняя меня у лестницы, которая вела в нижний этаж.
Но тут ему дорогу преградил Кинтин.
– Что это тебе приспичило спасать бирюльки Элеггуа? Да пропади оно пропадом, барахло этого демона! Оно разгорится лучше некуда! – Он попытался отнять у Вилли коробку, но Вилли сопротивлялся.
Он вдруг пришел в ярость и изо всех сил ударил отца в грудь. Кинтин пошатнулся, но удержал равновесие и тут же дал Вилли пощечину. Очки у него слетели и вдребезги разбились, ударившись о стену. Отец и сын схватились врукопашную и покатились по полу. И в этот самый момент из ящика посыпались страницы моей книги.
Один из мужчин выстрелил в воздух, и Кинтин пришел в себя. Он отпустил Вилли и встал на ноги, но Вилли так и лежал на полу. Я пыталась привести его в чувство, и высокий мужчина тоже опустился на колени рядом со мной.
– Это ничего, он скоро придет в себя, – сказал он, и голос его был спокойным. – Давайте я помогу. – Он легко поднял Вилли с пола, а двое других мужчин собирали страницы романа, которые разлетелись по всей комнате. Они сложили их в коробку и отдали ее мне. После чего быстро сопроводили нас до дверей.
Мы бегом спустились по лестнице. Высокий человек нес Вилли – тот был без сознания. Кинтина с нами не было.
– Где Кинтин? – спросила я.
– Он с вами не пойдет, – ответил человек. – Он останется здесь.
Я почувствовала пустоту внизу живота и остановилась. Человек тоже остановился. Мы стояли на ступеньках лестницы, и дым спиралями обвивал нам лодыжки.
– Тогда я тоже не пойду, – сказала я. И с вызовом села на ступеньку лестницы. – Или вы освободите нас всех или всех убьете.
Остальные мужчины были в кухне, где в пяти шагах от огня судорожно запихивали в пластиковые мешки для мусора столовое серебро. Я вздрогнула. На правой руке террориста я увидела золотое кольцо. Это был Мануэль.
– Это твой отец, – сказала я. – Ты не избавишься от своей вины до конца дней.
Он повернулся ко мне и, держа Вилли на руках, молча смотрел на меня. Однако секунду спустя, когда на лестнице появился один из его сообщников, он приказал отпустить Кинтина.
Несколько мужчин без церемоний столкнули Кинтина вниз по лестнице. Мы быстро прошли через общую залу нижнего этажа; Кинтин не обращал внимания на Мануэля, и я подумала, что он его не узнал. Мы вышли на причал и прошли немного вперед, чтобы потолочные балки не обрушились нам на головы, затем поднялись на борт яхты. Я шла первой, за мной поднялся Кинтин. Мануэль помог перенести на яхту Вилли, и мы вместе уложили его в носовой части судна. Я поставила рядом с ним коробку с рукописью книги и сдернула тент. Сложила его вчетверо и положила под голову Вилли, чтобы он не ушибся. Теперь каждый мог увидеть наши два чемодана, которые были спрятаны под тентом.
Я осталась в носовой части, рядом с пультом управления, и нажала на кнопку. Кинтин сел на скамью рядом со мной. Через секунду я повернула ключ зажигания, и мотор заработал. Мы медленно выплыли из-под террасы.
Не успели мы отойти от причала на пятнадцать метров и подойти к лагуне, как Кинтин увидел наши чемоданы, наполовину скрытые под деревянным сиденьем.
– Так значит, ты не знаешь, где твоя рукопись, а, Исабель? – прошептал он с холодным презрением. – И кто эти люди, ты тоже не знаешь. – Я удивленно посмотрела на него. Свет от пожара озарял его лицо, искаженное злобой. – А куда это ты собралась с этими чемоданами? Может, задумала бежать сразу после того, как АК-47 закончат свою работу?
– Вот это правильно. Я ухожу от тебя, Кинтин, – сказала я. – Но клянусь тебе, я ни с кем не сговаривалась. Я не знала, где спрятана рукопись. И я понятия не имею, кто эти люди.
Кинтин встал.
– Ты лжешь, – с ненавистью сказал он. – Ты – участница заговора. И не говори мне, что не узнала Мануэля!
Он не дал мне времени ответить. Сначала он бил меня по лицу наотмашь, потом стал наносить удары куда попало. Я забилась в угол, пытаясь закрыть голову руками, и тут вся моя жизнь пронеслась передо мной, будто кадры какого-то фильма: я увидела, как Кинтин избивает кожаным ремнем несчастного шестнадцатилетнего барда только за то, что тот пел мне о любви; увидела, как Игнасио пускает себе пулю в сердце, когда разорился торговый дом Мендисабалей; увидела Маргариту, ее бледный и прекрасный лоб, каким он стал после того, как врачи удалили волосатую бородавку; увидела Кармелину и Кинтина, которые занимались любовью в зарослях; увидела, как Кинтин спустил собак, чтобы травить ими собственного сына, и как потом он принудил меня подписать завещание, по которому лишал сыновей наследства; увидела Перлу в гробу, покрытую, будто саваном, черным водопадом волос, и подумала, что нет на свете ничего, что могло бы оправдать разгул насилия.
Я с трудом поднялась с дощатой палубы «Бостон Валер». Каким-то образом мне удалось одной рукой дотянуться до кнопки, а другой повернуть рукоятку стартера. Я развернула судно и до упора нажала на газ. Яхта рванулась вперед и на предельной скорости вошла под террасу. Кинтин повернулся ко мне, снова собираясь наброситься на меня с кулаками. Он не видел: с головокружительной быстротой на нас надвигается железная балка, одна из тех, что подпирали террасу, и она неминуемо ударит его по затылку. Так и случилось: он упал в воду среди спутанных корней кустарника. Я заглушила мотор, и яхта остановилась; я смотрела на все происходящее, будто в кошмарном сне. Кинтин неподвижно лежал по правому борту судна, лицом в воде. И тут я увидела крабов, которые стали медленно двигаться в его сторону. Я оставила его там, где он был, и снова направила яхту к лагуне. Обернувшись, увидела, как из широких окон вырываются языки пламени. Там был Мануэль – с автоматом в руках он стоял на золоченой террасе, будто хотел убедиться в том, что дом на берегу лагуны непременно сгорит.