— Лев? — Вика почувствовала, как голос дрогнул, хотя причин для этого вроде бы не было. — Милый, я скоро, ужин на столе.
Ответа не последовало. Вика вся съежилась, и на этот раз не от холода. Постаравшись взять себя в руки, она завернулась в полотенце, чтобы не тратить время на одевание одежды, и, не выключая воду, осторожно отодвинула занавеску. Темная громада дома выделялась на фоне вечернего неба, свет, лившийся из окон, говорил о том, что внутри оазис спокойствия и безопасности, с улицы не доносилось ни единого звука.
Тем не менее выходить из кабинки было страшно, Вика ощущала почти животный ужас, сама не понимая почему. До дома всего несколько метров, быстро пробежать их, захлопнуть за собой дверь, позвонить Льву или Сычеву… Что может случиться за это время? Пусть местные ее ненавидят, но не убьют же, в самом деле.
Вика сделала несмелый шаг из кабинки, ощутила босой ногой сырую землю и тут услышала знакомый телефонный звонок. Сердце ухнуло куда-то вниз, в глазах замелькали черные точки, во рту пересохло. Не отдавая отчета своим действиям, она запрыгнула обратно в душ, и в то же мгновение рядом с чудовищным скрежетом рухнуло что-то тяжелое — как раз на то место, где Вика должна была стоять. Она завизжала и закрыла лицо руками, а когда почувствовала на своих плечах чужие руки, принялась отбиваться.
— Вика, успокойся! Малыш, это я…
Она не сразу расслышала его голос и не сразу узнала, но паника была настолько дикой, что долго сопротивляться Вика все равно не могла и лишь бессильно прислонилась к задней стенке кабинки, готовясь умереть. Лев выключил воду, осторожно провел руками по ее предплечьям и потянул за собой, на улицу.
Вика, еще дрожа всем телом, послушно двинулась за ним, запнулась об упавшую сверху большую металлическую бочку для воды и, неловко зацепившись за Льва, выпрямилась. Никаких опасностей поблизости не было, пострадавший душ вряд ли мог развалиться еще сильнее, а холод начал по-настоящему пробирать. Лев легко подхватил ее на руки, занес в дом и после долго растирал ладонями и отпаивал горячим чаем, но ощущение ледяного ужаса никуда не делось.
— Просто ржавая бочка свалилась с таких же ржавых опор, — в который раз повторил он.
— Там кто-то был.
— Тени деревьев.
— Говорю тебе…
— Малыш, я никого не видел. Вернулся из магазина, ты в душе орешь, бочка валяется рядом…
Вика плотнее закуталась в халат деда и поставила горячую чашку на стол. Она сидела, прижав колени к груди и упираясь спиной в стену, будто опасалась, что сзади мог кто-то напасть. Лев стоял перед ней, засунув руки в карманы, — спокойный и уверенный, словно ничего не случилось.
— Там была тень. Человеческая.
— Может, мимо кто проходил, тут же глухая провинция, чешут напрямик, куда хотят…
— Это куда? Только в лес и на кладбище, там больше некуда. — Вика вдруг подумала об Илье с его похоронным бизнесом, но решила, что такие проделки не в его духе. — И эта бочка меня бы убила, если бы не…
— Что?
— Если бы я вовремя не вернулась в душ, — буркнула Вика, посчитав, что о телефоне говорить не стоит. Тем более что слышать его с улицы она никак не могла, и это все уже действительно начинает говорить о том, что ей необходима неотложная психиатрическая помощь.
— Вряд ли ты из-за этого погибла бы — максимум загремела бы в больницу, — сказал Лев, видимо даже не подозревая, что ее мысли тоже направлены в сторону медицины.
— Это тот же, кто подкинул крысу. Ты сам сказал про мою отрезанную голову, и вот…
— Милая, ты ошибаешься. — Он сел рядом и прижал ее к себе. — Попытка напугать — это одно, а покушение — совсем другое. То, что я сказал, это просто от возмущения. Не может человек так быстро дойти от ерунды до настоящего преступления.
— О-о, ты не знаешь местных! — Вика вскочила и заходила по комнате. — Не знаешь, на что они способны, как они травили деда…
— В смысле — травили? — напрягся Лев.
— Не в прямом. Но суть от этого не меняется.
— Ладно, раз ты так волнуешься, давай вызовем полицию, покажем им записку и бочку.
Вика представила осуждающее лицо Сычева и решила, что до утра дело с вызовом полиции точно потерпит.
— Может, завтра.
— Тогда сегодня, раз уж заняться больше нечем, я хочу услышать о подвигах твоего деда.
— Нет никаких подвигов, это все слухи.
— Убийство троих мальчиков тоже?
— Ну… — Вика замялась, но сейчас ее беспокоило странное покушение, а биография деда уже не казалась такой уж мрачной. — Они пропали, когда мне самой было лет десять.