— Значит, больше не увидимся, — подытожил Илья.
— Ну да.
— Тогда был рад новому знакомству. — Он протянул руку, и Вика несколько скованно ее пожала.
— Очередному.
— Может, и не последнему. — Илья улыбнулся, но было заметно, что ему тоже некомфортно.
— Спасибо за платье, — сказала Вика и рухнула на пол.
Пробуждение оказалось мучительным и долгим. Смутными отголосками сознания она уже понимала, что надо открыть глаза, ухватиться за какую-то мысль, однако все не могла вырваться из объятий небытия, из уютной безопасной темноты, где не было ничего.
Ничего, кроме телефонного звонка, вонзившегося в мозг своим резким, нетерпеливым звуком. Вика пыталась закрыть уши руками, отвернуться, уйти еще глубже во тьму, но он настигал ее повсюду, будто желая свести с ума.
— Ты дома. — Голос Ильи был неожиданно четким и громким, перебивающим проклятый звонок.
— Что? — Вика резко села и только тогда открыла глаза. Они по-прежнему находились в гардеробной, но теперь у нее на лбу лежало холодное мокрое полотенце, а склонившийся над ней Илья выглядел бледным.
— Говорю, надеюсь, это не кома. Не хотелось бы, чтоб ты тут дуба дала, пол только недавно меняли.
Вика машинально стянула со лба полотенце, непонимающе на него уставилась и перевела взгляд на красное платье, в котором было трудновато дышать.
— Это все твои странные шмотки, — бессильно пожаловалась она. — И вообще, мог бы сделать тут окно.
— Чтобы ты из него вышла? — Илья почти разогнулся и протянул ей руку.
Вика не была уверена, что сможет встать, но решила не позориться еще сильнее и все-таки поднялась. В глазах моментально потемнело, стены поплыли в разные стороны, а Илья неловко схватил ее обеими руками.
— «Скорую»?
— Нет, я… Все нормально.
— Все нормально было у меня — еще буквально этим утром. А с тобой что-то не так.
Вика поморгала, аккуратно освободилась от его рук, отошла на несколько шагов, огляделась и мысленно поздравила себя с тем, что может держаться на ногах. Самочувствие еще было не очень, но приступ, похоже, закончился, оставив лишь послевкусие в виде легкого озноба и противной сухости во рту.
— Долго я валялась?
— Минут десять. Врача хотел вызвать, но ты стонала что-то о том, что нельзя подходить к телефону. Я не совсем понял…
— А я не поняла, зачем надо было забрасывать меня мокрыми тряпками, — разозлилась Вика, хотя в глубине души сознавала, что причина ее раздражения вовсе не Илья. — Сиделка из тебя — так себе, но ладно, и на том спасибо.
— Буду тренироваться, — мрачновато пообещал он.
Путь до своей улицы Вика проделала в кратчайшие сроки — в основном из-за любопытных прохожих, которые прожигали взглядами не то чересчур яркое платье, не то ее саму. Очень хотелось перейти на бег и прикрыть лицо руками, как в детстве, но это было бы слишком большим подарком для местных сплетников. Да и, в конце концов, ей давно уже не десять лет, пора научиться выглядеть прилично.
Некстати вспомнив о дурацком обмороке, Вика еще больше съежилась, словно стараясь спрятаться от самой себя, и ускорила шаг, надеясь побыстрее оказаться под защитой родных стен, которые раньше не ассоциировались у нее с безопасностью. Усмотрев в этом некую иронию, Вика усмехнулась, немного распрямила спину и даже с радостью поприветствовала Сычева, торопливо шедшего навстречу.
— Ну, Победа, не ожидал я от тебя… — гневно сообщил участковый. Выглядел он раздраженным, почти злым, а догадаться о причинах такого настроения было несложно.
— Телефон не помог? — слабо пробормотала Вика. — Лев вам его показал? Странно, он ведь не знает…
— Он показал мне все ваши телефоны, — резко перебил Сычев. — И был весьма удивлен, когда меня увидел.
— Вы совсем ничего не узнали? — расстроенно спросила она. — Я думала, вы возьмете телефон на какое-нибудь исследование или прямо у нас дома его проведете.
— А я думал, что ты слишком взрослая для идиотских шуток. В следующий раз хотя бы подключи его к чему-нибудь.
— Но…
— Давно меня никто так не разочаровывал, — с горечью произнес участковый. — Ладно, тебе плевать на Женю, но в такой сложной ситуации шутки шутить…
— Я…
Сычев в досаде отмахнулся и зашагал прочь, оставив Вику с сожалением смотреть на его удалявшуюся спину. Такой реакции она не ждала и теперь была по-настоящему огорчена, причем даже не из-за того, что телефон оказался бесполезным, а из-за того, что участковый думает о ней куда хуже, чем есть на самом деле. Вроде бы его мнение ничего для нее не значило, но Вика чувствовала себя нашкодившей школьницей, и это ощущение будто возвращало ее во времена детства, когда все было еще тяжелее.