— Я не очень…
— Да вы не стесняйтесь, Митя, ешьте. Обед, конечно, у нас небогатый, но сил прибавит. Вам нужно силы копить. Наверное, у вас есть какие-то увлечения…
— Мой друг огромный талант! — внезапно заявил Роман.
Я поперхнулся.
— Да? — заинтересованно спросила Юля. — В какой же области?
— Он поэт! — торжественно произнес Рома.
Воцарилось молчание. Стук вилок о тарелки.
— Это очень интересно, — сказала Юля, — сейчас многие пишут стихи. Вы нам когда-нибудь почитаете?
— Почитает, почитает, — ответил за меня Роман. — Сами скоро почитаете. Его стихи приняты в одном журнале!
Снова молчание.
— В каком же? — спросила Юля. — Если не секрет? Я, конечно, не собираюсь вторгаться…
— Это пока тайна! — объявил Роман. — Чтобы не сглазили. Сама знаешь, сегодня приняли, а завтра какой-нибудь сынок принесет, и тебя вышибут. — Он выдержал паузу и добавил значительно: — Завистников много…
— Ну будем надеяться, — сказала Юля. — Глядишь, вы и у нас что-нибудь за лето напишете. Повесим мемориальную доску…
С пылающими щеками я выскочил из-за стола и кинулся в комнату. Тут я схватил сумку и стал запихивать в неё вещи.
— Куда? — прошипел Роман.
— Что ты болтаешь? — сказал я. — Какие стихи и журналы?
— Чудак-человек! — жарко зашептал он мне на ухо. — Все так сейчас говорят. Никто у тебя и не будет допытываться. Ты посмотри, сколько народу к нам ездит, все гении! Кто писатель, кто композитор, кто ядерный физик. Это принято, понимаешь? Думаешь, я вундеркинд? Какой там! Самых средних способностей. Но почему-то решили с детства и до сих пор зовут. А ты будешь поэт, чем плохо? А стихов мы тебе найдем. У меня много стихов валяется. Только подвывай при чтении — и вся премудрость…
Я молча пошел к выходу.
— Уходишь? А я всю ночь с тобой просидел, курицу сварил. Ну, иди, иди…
— Я бросил сумку.
— Кстати, как сумка со мной оказалась?
— Как оказалась… В избу к тебе заходили.
— Я ничего не помню.
— Еще бы помнил. Если б не я, ты бы в больнице сейчас валялся. А знаешь, в больнице как? Не приведи господи…
— Ладно, — сказал я, — только, пожалуйста, не говори больше ни о каких стихах.
Роман вздохнул:
— Странный ты человек. О тебе ведь пекусь…
Блаженные дни июня! Природа нежна и заботлива. Она подносит огромную чашу зеленых трав, птичьих посвистов и свежих запахов. Июнь — месяц цветов. Больше всего я люблю пионы. Как-то при полном свете луны я подошел к клумбе. Вдохновленные небесным светом, пионы нестерпимо белели в таинственно черном холмике клумбы. Они казались искусно изваянными из бело-голубой массы. Масса была упругой, прохладной, тяжелой. Где-то я читал: «До свидания, пионы, дети воска и луны». Аромат пионов тоже был прохладным, ночным. Есть ли на свете более тонкий запах? Я осторожно раздвинул кусты пионов, ступил на клумбу и опустился среди цветов так, что они были вровень с моим лицом. Один бутон прикоснулся к моей щеке и что-то залепетал в полусне на незнакомом языке лунных тайн и ночных превращений…
Дача Корнеевых велика. Отец Романа заведует кафедрой физики в областном институте. Они купили этот дом несколько лет назад и основательно перестроили. Сейчас завершается второй этаж. Там уже есть две комнаты, но половина еще служит чердаком, заваленным материалами и ненужной мебелью. В первом этаже еще четыре комнаты, так что места хватает. Вокруг дачи расчищена зеленая поляна, а за ней начинается редкий сосновый лес, потом густой смешанный.
Роман — непоседливый пылкий юнец. У него богатое воображение. Он не может сидеть на месте. Вечно что-то затевает, сооружает, вступает в споры со старшими. В прошлом году он начал возводить ветряную мельницу по чертежам какого-то голландца, уверявшего, что такую мельницу может построить любой школьник. В этом году он водрузил на чердаке телескоп и объявил об открытии «обсерватории».
— Ты подумай, какие названия! — толковал он мне. — «Волосы Вероники»! «Северная корона»! А хочешь покажу тебе звезду «Сердце Карла»? Я решил составить свой звездный атлас. Некоторые созвездия я хочу переименовать. Ты знаешь хоть одно хорошее название?
— Знаю, — ответил я. — «Stella maria maris», звезда надзвездная, спасительная.
— А где это?
— На самом верху. Но она не обнаружена.
— Откуда взялось название?
— Кто-то вычислил ее существование. Но пока звезда не открыта.
— Мы откроем! — пылко заверил Роман.
На его розовощеком лице явственно проступают веснушки, а белесые короткие волосы беспорядочно торчат в разные стороны.