Туман. Он не был вялым и безразличным. В нем чувствовалось какое-то беспокойство. Возникали призрачные фигуры, но, не успев довоплотиться, рассеивались и принимали другие формы.
Внезапно я снова увидел окно. Оно висело все так же само по себе и, как мне показалось, слегка покачивалось. Летающее окно. Что за притча? Я приподнялся с земли. Что-то зашуршало рядом, завозилось, раздались неясные звуки, хлюпанье, бормотанье.
Прямо передо мной появилась голова. Я отшатнулся. Это было свиное рыло. Маленькие глазки смотрели в упор, пятачок морщился, принюхиваясь. Рядом со свиньей появилась еще одна голова, козлиная. Длинная борода свешивалась до земли. Козел тоже смотрел на; меня пристально. Через мгновение возникли еще две морды, коровья и несуразная, похожая скорей на овечью, но слишком большая да к тому же с торчащим изо лба рогом.
Животные молча взирали на меня. Корова меланхолически пожевывала. Свинья повернулась к козлу и издала несколько неразборчивых звуков. Козел проблеял и ответ. В таинственный разговор вступила корова. Она не мычала, а проборматывала что-то глухое, тяжеловесное.
Животное с рогом открыло огромную пасть и внятно произнесло:
— Ахх-харра-ха!
— Ггы! — выговорил козел.
И снова они уставились на меня. Мной овладело странное оцепенение. Я не боялся, но и не мог встать, топнуть ногой, прикрикнуть. Окно, наблюдавшее за всем из тумана, внезапно погасло.
— Ox-хор! — произнес единорог.
Животные отодвинулись и растаяли в белесых пластах. Все в том же оцепенении я просидел еще несколько минут, не в силах понять, что за причудливое видение посетило меня.
Когда я подходил к даче, смолкла музыка. Хлопнула дверь машины, и зафырчал мотор. Мимо меня прополз белый «Москвич», за рулем сидел доцент Паша. Он метнул на меня горестный взор. «Пошла Стелла на базар и купила самовар» — пронеслось у меня в голове. «Москвич» провалился в тумане.
На веранде пили чай. Позвякивали ложечки. Молча сидели хозяева, два киношника, Роман, Юля и Маша. Я поднялся по ступеням. Никто не сказал: «Вот и Митя». Никто на меня не взглянул. Роман вжался в кресло. Я невольно остановился. В оранжевом пятне света на столе лежала моя тетрадка. Внутри все оборвалось. Николай Гаврилович отложил ложечку.
— Так, — сказал он. — Что же это получается?
Рядом с тетрадкой я с ужасом увидел разбросанные письма.
— Я не хотел, — прошипел Роман, — ты же сам сказал, что в тетрадке…
— Выходит, ты вовсе и не тот, за кого себя выдаешь, — сказал Николай Гаврилович. — Сбежал из интерната, прячешься.
— Нашел, где прятаться, — проговорила Лидия Васильевна. — Этого нам еще не хватало. Чтобы милиция пришла.
Краска мучительного стыда и отчаяния залила мое лицо.
— Какое вы имели право… — пробормотал я. — Это мои письма.
— А это тоже твое? — Николай Гаврилович приподнял конверт. — Мы и не собирались копаться в твоих вещах, Роман взял тетрадку, а оттуда посыпалось.
— Сам сказал… — прошипел Роман.
— Ну посыпались, — продолжал Николай Гаврилович. — Обратно стали совать. Но Маша увидела свое письмо. Что же ты не отправил? Да еще вскрыл… Тут мы и заинтересовались.
— Я не интересовалась, — отчетливо произнесла Маша.
— Какое имеет значение, кто? Важно, что Дмитрий Суханов интернатский беглец. Что же это получается?
— Это все ты, Роман, — сказала Лидия Васильевна. — Вечно твои причуды. Товарищ по лагерю. Сплошное вранье.
Внутри меня все билось, дрожало. Горький ком подступал к горлу, Я задыхался.
— Так, — сказал Николай Гаврилович. — Как нам быть?
— Уно моменто! — вдруг завопил Роман. — Уно моменто!
Он выскочил из-за стола и кинулся к клумбе. Все удивленно привстали.
— Уно моменто! — кричал Роман.
В клумбе что-то треснуло, пискнуло, и оттуда выстрелил синеватый сноп искр.
— Фейерверк по системе Циглера! — крикнул Роман.
Трещало, брызгало. Все вокруг озарилось мертвенным светом.
— Сумасшедший, — сказала Лидия Васильевна. — И друзей себе таких ищет.
Внезапно меня прорвало.
— Да! — крикнул я. — Сумасшедший! Да, я сбежал с Горы! Да, я сирота, у меня никого нет! Я никому не нужен! Вызывайте милицию, я ей тоже не нужен! — Слезы покатились из глаз, но я продолжал выкрикивать: — Может, вы думаете, я вас обокрал? Идите считайте! Деньги и золотые кольца! Вот вам! — Я вывернул карманы. — Составьте счет, на сколько я вас объел! Вырасту, заплачу! Да, я сбежал с Горы! А сиротой остался из-за вас, несчастный Сальери! Думаете, я вас не узнал? Вы Сальери! Вы погубили моих родителей! Завистник! Вы присвоили себе чужие труды! Пусть я буду трижды несчастен, но не стану таким, как вы!