Теперь-то у него не осталось сомнений, что выстрелы в кухне никто не услышал. Следовательно, если Питер и остальные останутся там, они не смогут привлечь к себе внимания. Знал Крамер и о том, что у них мало патронов. То есть в окна пленники стрелять не будут, чтобы не остаться беззащитными. Получается, что Крамер должен позаботиться о том, чтобы не выпустить их из подвала. Тьюзди он подстрелил. Рана тяжелая и, если старик не умер, едва ли он сможет ходить. Эмили никогда не покинет его. Наверное, Крамер с пренебрежением подумал о том, что и Питер с Линдой не бросят старика.
Ясно представил Питер и решение, к которому должен прийти Крамер. Пленники не должны звать на помощь, а лучше всего, если они замолчат навсегда. Он и Телицки не могли покинуть отель, зная, что после их ухода Питер и остальные поднимут тревогу. Телицки убил бы их из ненависти, Крамер - потому, что их смерть гарантировала бы его собственную безопасность.
Он перестал контролировать ситуацию. Час назад, до того как пленники завладели оружием, он мог войти в комнату и хладнокровно перестрелять их всех. Теперь же пленники могли сопротивляться. Пусть не нападать, но защищаться они будут упорно. С наступлением темноты он мог воспользоваться окнами. Днем он едва ли рискнул бы выйти из отеля. Ночью ему ничего не грозило. Но он понимал, что Питер и женщины не будут зажигать свечи, чтобы не выдать своего местонахождения. Не мог он захватить Линду или Эмили, чтобы, используя их как заложниц, выторговать выгодные условия.
Итак, не без удовольствия отметил Питер, Крамеру есть о чем подумать.
Его так увлекли проблемы Крамера, что он не заметил, как Линда уселась на пол у кресла и прислонилась к нему, словно ощущение близости с собратом по несчастью придавало сил. Питер опустил руку на плечо Линды. Та посмотрела на него и улыбнулась.
- Вы были где-то далеко?
- Пытался проникнуть в голову Крамера.
Она не хотела, чтобы он убирал свою руку.
- А со мной что-то не так. Ни о чем не могу думать, только о себе. Вам не кажется, что где-то существует злой рок, заставляющий нас платить за совершенные глупости?
- Нет.
- Я подумала об этом, когда приходили мистер Томас и Эрни Саутворт. Томас еще удивлялся, почему такое выпадает на долю хороших людей? Но если бы кто-то решил наказать меня за мои грехи, то не мог бы додуматься до лучшего способа, чем послать Джорджи, чтобы тот притащил меня сюда и надругался надо мной.
- О чем вы говорите? Какие грехи?
- Я всегда была такой порядочной, такой выдержанной. Жила по правилам.
- Это плохо? - спросил Питер.
- Думаю, что да.
Питер убрал руку, и она вскинула глаза.
- Пожалуйста, если вы не возражаете. Я чувствую себя не такой одинокой, когда вы прикасаетесь ко мне.
Питер широко улыбнулся.
- С удовольствием, - от плеча Линды шло приятное тепло. - Расскажите мне о ваших грехах.
- Я была помолвлена. С Фредом Уиллоби.
- Это не преступление.
- Фред был отличным парнем, из хорошей семьи. Мы выросли вместе, вместе ходили и в обычную, и в воскресную школы. Он пригласил меня на мой первый танец. Потом я поступила в Смит, а он в - в Амхерст*. Нас разделяло лишь несколько миль, и мы виделись каждый уик-энд, а иногда и на неделе. Все думали, что мы поженимся, и мы сами принимали это как должное. В наших... в наших отношениях не было страсти, Питер, ее заменяли тепло души, доброта... и благополучие.
______________
* Смит, Амхерст - известные учебные заведения.
- Я часто думал о слове "благополучие", - заметил Питер. - Может ли употребить его по отношению к себе калека, оставшись в живых после катастрофы? Но, сидя здесь, понимаешь, как хороша жизнь.
- В те дни я над этим не задумывалась, - продолжала Линда. - Нам с Фредом нравились одни и те же книги, спектакли, мы могли делиться самыми сокровенными мыслями. Мне нравилось танцевать с ним. В кино мы держались за руки. Он целовал меня на прощание и при встрече после короткой разлуки. Мы часто говорили о поведении наших приятелей: об объятиях, сексе, связанных с этим тревогах. Моя соседка по общежитию в колледже забеременела на первом курсе. Это был ад, который я пережила вместе с ней. Таблетки не помогали, свадьба явилась бы публичным признанием позора, внезапно она поняла, что не любит парня, ставшего виновником всех бед, и с все нарастающим страхом ждала она дня визита к этому ужасному доктору в Бруклине. У нас с Фредом такого быть не могло. Мы откровенно говорили об этом. Мы не собирались создавать себе трудностей, чтобы потом их преодолевать, - Линда горько рассмеялась. - Нам было легко, потому что никто из нас еще не проснулся.
Питеру вспомнились долгие споры о сексе, в которых он принимал участие в молодости, такие напыщенные, столь далекие от реальной жизни.
- На последнем курсе колледжа перед самыми рождественскими каникулами я на несколько дней поехала в Нью-Йорк. Среди прочего я собиралась на бал к своей подруге. Она была из богатой семьи, и бал давали в одном из залов отеля "Бомонт". В Нью-Йорк я приехала одна, поэтому на бал мне нашли кавалера.
Свидание с незнакомым человеком редко доставляет удовольствие, но в тот вечер меня ждал приятный сюрприз. Ему было около тридцати. Работал он в большом рекламном агентстве, и знаний и опыта у него было куда больше, чем у моих знакомых. Высокий, стройный, очень интересный внешне, он танцевал, как ангел. Я, конечно, не подозревала о том, что на бал для студенток колледжа он явился, чтобы найти ту, кто согласится поехать после танцев к нему домой. И его выбор пал на меня.
Свою партию он вел блестяще. Ни разу не обмолвился о том, что задумал. Только следил, чтобы у меня под рукой всегда был полный бокал шампанского. А как мы танцевали! Он прижимал меня к себе нежно, но решительно. Я этого не понимала, но он обольщал меня на глазах у сотни танцующих пар. А я... ну, я не оставалась в долгу. Всегда я говорила себе, что меня нисколько не интересуют мужчины, в которых я не влюблена. А тут, я впервые услышала его имя, ничего о нем не знала, но... но каждым движением показывала ему, что испытываю те же чувства, что и он. "Давайте уедем отсюда", - предложил он в перерыве между танцами. "Я думала, что никогда не услышу от вас этих слов", - ответила я, словно получала подобные предложения по три на день. Внезапно мне захотелось показать ему, что для меня это вполне естественно. Фреда я даже не вспоминала. Так же, как и жизненные правила, которых я всегда придерживалась. Я не узнавала себя. Я хотела, чтобы случилось все, что могло случиться.
Мы вышли из отеля, сели в такси. Он жил, как сказал мне, в особняке, разделенном после реконструкции на отдельные квартиры, в Ист-Сайде. "Мы будем одни, - обещал он, - хоть целую вечность". А потом он начал целовать меня, страстно целовать. Я дрожала с головы до ног. Когда мы подъехали к дому, ему пришлось чуть ли не занести меня на крыльцо.
В квартире, в маленькой прихожей, он снял с меня пальто и бросил на пол. Начал... начал раздевать меня. И все время шептал: "Ты прекрасна, как ты прекрасна!"
Я никогда не забуду того странного выражения, что появилось на его лице. "Неужели для вас это внове?" - спросил он. "Да, да", - уверила я его.
К моему изумлению, он отпрянул от меня и ушел в гостиную. Я не понимала, что происходит. Поправила платье, подобрала с пола и надела пальто. Тут меня охватил стыд.
Он наливал виски, стоя спиной ко мне. "Извини, крошка, - услышала я. Я не знал".
Не помню, как я оказалась на улице. Больше мы не перемолвились ни словом. Я... я никогда не видела его с тех пор.
- Он не хотел лишних хлопот, - нарушил наступившую паузу Питер. Девушка, которую лишают невинности, может "качать права".
- Он растоптал меня. Я была в ужасе от той легкости, с которой переступила собственные принципы.