Но одних этих фактов было недостаточно для руководства абвера, чтобы забить тревогу в Берлине. Создание пароходных агентств не обязательно было связано с планами вторжения. Было немало безобидных для Норвегии задач, которыми эти агентства могли заниматься. Так, например, агентства могли оказывать содействие конвойной службе англичан. Суда сосредоточивались в гаванях и принимались британскими кораблями охранения за пределами трехмильной зоны. Кроме того, агентства могли вести наблюдение за судами, перевозившими шведскую железную руду.
Беспокойство по поводу пароходных агентств появилось у немцев еще в ноябре 1939 года, когда немецкая газета «Дейче альгемейне цейтунг» сообщила в корреспонденции из Осло, что состав английских консульских учреждений непомерно возрос. «Каждому ясно, — подчеркивал корреспондент, — что речь в данном случае идет об английских морских офицерах. Во всех портовых городах эти господа создали английские контрольные посты — так называемые пароходные агентства. Конечно, именно здесь сходятся нити английского шпионажа. Даже непосвященным мирным жителям западного побережья Норвегии этот шпионаж резко бросается в глаза», — писал корреспондент. Далее в статье говорилось, что шпионская деятельность англичан не ограничивается простым наблюдением за судами. В Тронхейме, например, были замечены сотрудники пароходных агентств, которые разъезжали по окрестностям с записными книжками и карандашами. Они интересовались товарными поездами на станциях, их грузом, местом назначения и т. п.
Главный редактор упомянутой немецкой газеты был одновременно и пресс–референтом адмирала Редера, поэтому все подобные сведения немедленно попадали в соответствующие военные инстанции. Норвежские газеты, в свою очередь, неоднократно перепечатывали эти сообщения немецких газет. Пожалуй, Прук был прав, когда рассказывал, что такие сведения способствовали усилению тревоги у руководства в Берлине и что именно они были причиной его отправки в Норвегию.
Вторая половина марта и первые дни апреля были, пожалуй, самыми напряженными для офицеров германской разведки, действовавших в Норвегии.
Спустя два дня после заключения мира между Финляндией и Советским Союзом, а именно 15 марта, германский посланник попросил «доктора Дитриха» тайно выехать в Нарвик и передать консулу Вуссову портативную коротковолновую радиостанцию для использования в случае необходимости. Передатчик был упакован в чемодан, который оказался необычно тяжелым. В Нарвике какой–то человек в форме, обративший на это внимание, любезно предложил немцу свою помощь. «Доктор Дитрих» решил, что человек, несший его чемодан, был полицейским, и искренне наслаждался мыслью о том, что его шпионскую рацию несет сам блюститель закона. В действительности же это был кондуктор поезда, который воспользовался случаем подработать. Красивая форма кондуктора сбила немецкого шпиона с толку. В то же время он не заметил, что к моменту прибытия поезда на перроне уже был представитель тайной полиции. Полицмейстер Нарвика получил сообщение о прибытии «доктора Дитриха» через своего коллегу в Стокгольме.
От консула Вуссова «доктор Дитрих» узнал, что норвежская полиция накануне осведомлялась о нем. Инженер Карл Мюллер, представлявший абвер на железорудных разработках в Елливаре и в Нарвике, был арестован за шпионаж и сидел в норвежской тюрьме. На допросах он показал, что еще в сентябре 1939 года некий господин К. передал ему симпатические чернила и соответствующие инструкции. «Доктор Дитрих» понял, что за ним установлена особая слежка. Нельзя было терять ни минуты. Передав рацию, он тут же выехал в Стокгольм, чтобы доложить обо всем адмиралу Стеффа–иу. Между тем за деятельностью адмирала уже внимательно следила шведская полиция безопасности. Узнав, что Мюллер выдал его как поставщика симпатических чернил, «доктор Дитрих» по совету адмирала немедленно вернулся в Берлин. О приеме, оказанном ему Кана–рисом, нетрудно догадаться. «Дитрих» получил длительный «отпуск» в Германии.