В силу своего опыта 2–е управление генерального штаба французской армии завладело ключевыми позит циями в лабиринте разведывательных служб страны. Однако эта старейшая профессиональная организация была в своей деятельности слишком далека от требований и задач времени. Поэтому, занимая ведущее место среди разведывательных органов Франции, 2–е управление, или, как чаще его называли, 2–е бюро, не раз оказывалось в трудном положении. Помимо этого, по какой–то непонятной традиции руководителями 2–м бюро всегда были офицеры сравнительно низкого ранга. До 1939 года начальником бюро являлся полковник Гоше, а затем его сменил майор Барил. В общем–то это были неплохие организаторы разведки, но влияние их оказывалось весьма ограниченным.
Очень часто им приходилось испытывать унижения и выслушивать нарекания от своих коллег, офицеров более высокого ранга, занимавших теплые местечки в канцеляриях высшего командования армии и с полным безразличием относившихся к поступавшей от 2–го бюро информации.
Гоше, например, несколько раз пытался добиться приема у генерала Гамелена, главнокомандующего французской армией, чтобы доложить ему о положении в Польше. Гоше рассчитывал, что эта информация убедит наконец Гамелена в необходимости отказаться от явно устаревшей, пассивной стратегии. Однако Гоше удалась добраться только до полковника Прео, друга Гамелена и начальника оперативного отдела штаба главнокомандующего. Прео не согласился с выводами Гоше и отказался передать Гамелену информацию, на которой эти выводы основывались.
Сами высшие руководители армии также были склонны пренебрегать выводами разведки. Например, когда генералу Вейгану представили справку о методах действий механизированных войск, в которой автор (между прочим, составителем этой справки был де Голль) предлагал полностью реорганизовать французскую армию. Вейган на полях документа написал: «Я с интересом прочел справку, но не согласен с идеей». Так этому делу был положен конец.
Выводы 2–го бюро об уроках военных действий о Польше резко отличались от выводов, которые сделало французское высшее военное командование. Но генерал Гамелен был настолько далек от разведки, что не удосужился даже перелистать документы, собранные 2–м бюро.
На службе во 2–м бюро было много офицеров, которые принимались не по деловым признакам, а по протекции генералов, занимавших важные посты во французской армии. Например, именно по такому принципу назначались военные атташе в посольства за рубежом, а ведь от них и следовало ожидать получения наиболее важной информации. Незадолго перед началом второй мировой войны военным атташе Франции в Берлине был полковник Диделе, который, как и его предшественник на этом посту, даже не знал немецкого языка. Диделе назначили военным атташе только потому, что он был близок к генералу Вейгану. В Берлине он вел разгульную жизнь, явно пренебрегая своими служебными обязанностями. Донесения, посланные Диделе в Париж, сегодня звучат как анекдот. Конечно, он не сумел собрать сведений о действительной численности и принципах боевого использования немецких танковых дивизий — тех самых соединений, которым вскоре была отведена решающая роль в разгроме французской армии.
Организационная структура и методы работы центрального аппарата 2–го бюро были далеки от совершенства, хотя Гоше и Барил приложили немало усилий, чтобы наладить дело. 2–е бюро в своей деятельности допускало много огрехов и серьезных ошибок. Например, картографическое отделение бюро выпустило карту, на которой немецкий город Аахен оказался на территории Бельгии. Железнодорожная линия Гамбург — Берлин была обозначена на карте как железнодорожная ветка с весьма малой пропускной способностью. Периодические разведывательные сводки содержали серьезные фактические ошибки и неправильные выводы. Историк Марк Блок, служивший офицером разведки во время второй мировой войны, утверждает, что такие ошибки в разведывательных сводках были одной из причин позорного поражения Франции в 1940 году.
«Разведка должна предвидеть потребности армии, — писал Блок, — и добывать информацию заблаговременно. Эта информация должна рассылаться во все заинтересованные инстанции немедленно. Наша разведка, напротив, в своей деятельности строго придерживалась установленных традицией рамок и ничего не знала о том, что нужно войскам в условиях насыщения армии средствами механизации».