Бенеке знал, что его сведения будут использованы на самом высшем уровне, и прежде всего для информации фон Фалькенхорста и его штаба, а также германского уполномоченного на переговорах со специальными представителями из Берлина. И Бенеке не мог не использовать этот шанс.
Сведения о том, что Квислинг до того, как вошел в состав правительства от крестьянской партии, предлагал коммунистам, а позднее и социалистам, свои услуги в качестве «военного организатора», должны были, по мнению Бенеке, резко снизить интерес к нему со стороны германского генерального штаба. Обе партии отказались в свое время от его «услуг» и считали его закамуфлированным английским шпионом. Уже одно это начисто лишало его всякого доверия немцев.
Майор Бенеке не удовольствовался только этими «разоблачениями». Как следовало из его рапорта, Квислинг в свое время являлся центральным объектом очень крупных газетных скандалов. И майор тщательно перечислил их все.
В соответствии с выводами Бенеке правительство Квислинга создавало для Германии исключительно большие трудности. Такого рода мнения он слышал от представителей всех слоев населения. Настоящие друзья Германии, писал он, глубоко потрясены приходом Квислинга к власти. «Мы так верили в Германию, — заявляют они, — в ее величие и силу. Но тот, кто посоветовал Германии иметь дело с Квислингом, очевидно, является агентом Британии».
В день вторжения Бенеке случайно разговорился с одним норвежцем, и тот поведал ему, что сотни молодых норвежцев отправились из Осло на север, чтобы продолжать борьбу. Один «вполне заслуживающий доверия и рассудительный человек» сказал Бенеке, что норвежский народ отнюдь не желает воевать с Германией, но он пойдет на борьбу с Квислингом.
14 апреля в 15.30 майор Бенеке закончил подготовку очень важного рапорта, который был немедленно передан фон Фалькенхорсту и доктору Брэйеру.
В рапорте, между прочим, говорилось, что часть военных и гражданских лиц, покинувших Осло в первые дни после вторжения, вновь вернулась в столицу. Это касалось прежде всего молодежи, выехавшей в Нордмарк и в направлении Хенефоса. По мнению Бенеке, главной причиной их возвращения являлись слухи о смещении правительства Квислинга. Для доктора Брэйера, только что начавшего переговоры с приехавшим из Берлина вице–статс–секретарем Хабичем, это был прекрасный аргумент в пользу отставки Квислинга.
Через день после этого Квислинг был вынужден уйти с политической сцены, и был создан административный совет.
16 апреля Бенеке подготовил новый рапорт, в котором он опять коснулся своей излюбленной темы о Квислинге, хотя тот уже ушел в отставку. В этом рапорте Бенеке сообщал, что в течение своего многолетнего пребывания в Норвегии он не встретил ни одного офицера, который питал хотя бы малейшее уважение к Квислингу. Более того, норвежские офицеры считали оскорбительным выполнять приказы, подписанные Квислингом. Бенеке полагал, что именно из–за Квислинга, выступившего в новом, административном совете с планом демобилизации, смена правительства не оказала никакого положительного влияния на норвежскую армию. За день до этого кронпринц Улаф вновь выступил с призывом к сопротивлению. И в этой речи не было недостатка в ссылках на предателя норвежского народа Квислинга.
Бенеке и Прук
Еще до 9 апреля Бенеке как–то сказал майору Пруку, что Гитлер в случае оккупации Норвегии будет рассматривать Квислинга в качестве «своего человека». Хорошо зная норвежские условия и отношения норвежцев .к Квислингу и его партии «Национальное единение», Бенеке сильно сомневался в том, что этому человеку может быть предоставлена верховная власть в побежденной стране. Он говорил, что уже собрал кое–какой материал и будет продолжать собирать его, с тем чтобы в благоприятный момент убедить Гитлера в абсолютной непригодности Квислинга к этой роли.
Доклады о Квислинге поступали в Берлин от агентов абвера еще задолго до вторжения; Немало постарался в этом отношении и Бенеке. Видимо, Берлин серьезно интересовался этим человеком, надеясь его использовать.
Сфера деятельности абвера в то время была вообще–то чисто военной. Но весьма специфические условия, возникшие в связи с выступлением Квислинга 9 апреля, привели к тому, что офицерам Канариса довольно основательно пришлось заняться политическими вопросами. Это было необходимо еще и потому, что немецкому генеральному штабу нужно было рассматривать некоторые политические вопросы в качестве звена военного анализа обстановки.
С 9 апреля майор Бенеке стал руководить отделом разведки новой организации абвера в Норвегии. Его непосредственный начальник майор Прук в первое время целиком посвятил себя административным вопросам и почти не вмешивался в сферу деятельности Бенеке, особенно когда дело касалось Квислинга. Но подходили они к этому вопросу по–разному. Хотя Прук и разделял мнение своего коллеги в отношении Квислинга, он строга придерживался правил своей службы: регулярно отправлял сведения и доклады через официальные каналы и был всегда формально корректен. Бенеке, напротив, отличала крайняя темпераментность. Он в основном следовал собственным соображениям и в борьбе против Квислинга не стеснялся прибегать даже к иезуитским методам, считая, что цель оправдывает средства. Поэтому доклады, которые получал фон Фалькенхорст и его штаб от отделения абвера в Норвегии, в ряде случаев были инспирированы человеком, руководствовавшимся собственной политической интуицией, не останавливавшимся ни перед чем, чтобы довести свою точку зрения до логического конца. Это свидетельствует о том, что отдельные лица очень часто представляют собой важнейший ключ к пониманию борьбы за власть и обострению противоречий в вопросе о формах политического правления.