Лунатик убрал обрез за голенище и сел на свой мотоцикл.
– Не сманивай пацана, Сири, – сказал он хмуро. – Ты же бросишь его на первой же стоянке. Поехали отсюда: нам еще нужно найти горючее до темноты.
– Вот-вот, валите, мародеры хреновы, – буркнул Хагрид. – А другу моему с вами не по пути.
Усмехнувшись в ответ, Сириус лихо вскочил на свой байк, поднял его на дыбы, взревев мотором, и, отсалютовав Гермионе, в клубах пыли умчался прочь. Лунатик рванул за ним.
– Пижоны, – проворчал Хагрид – и потопал собирать брошенные припасы.
========== Глава 4 ==========
Клык разлегся на диванчике Рона кверху пузом, раскинув лапы и запрокинув голову – этакая гигантская храпящая лягуха; его брылы съехали к щекам, отчего казалось, что Клык самодовольно улыбается. Рон потолкал его, пытаясь спихнуть с диванчика на пол, но Клык, возмущенно фыркнув, просто повалился набок, придавив руку Рона своей тушей.
– Ну Клык, – Рон вытащил руку и попробовал отодвинуть Клыка на край диванчика – безрезультатно. – Ну что ты, ну подвинься хотя бы чуть-чуть…
Клык с досадой покосился на Рона, тяжко вздохнул и оттолкнул его всеми лапами.
– Какая же ты скотина, Клык, – обиделся Рон.
Вытирая о джинсы руки, вымазанные в собачьей слюне, он побрел прочь и присел на одно из драных сидений. За окнами совсем стемнело. Ветер задувал в дом на колесах песок и запах нагретого солнцем асфальта; слышался гул мотора, шорох шин, негромкие, задумчивые порыкивания живых мертвецов, бесцельно бродивших вокруг разбитых автомобилей, да завывания гитары в проигрывателе Хагрида – к чести последнего нужно сказать, что ради засыпающих друзей он даже приглушил звук. Рон потер кулаком глаза. Гарри и Гермиона, похоже, уже уснули…
– Чего маешься, приятель? Не устал за день, что ли? Ну так садись сюда, – Хагрид хлопнул по сиденью рядом с собой. – Поболтаем. А то я, чего доброго, засну за рулем…
Рон встал, потянулся, подошел к месту рядом с водителем и плюхнулся на потрескавшееся дерматиновое сиденье.
– Клык занял мое место, – пожаловался Рон.
Хагрид хохотнул.
– Это да, это он может, – подтвердил он с умилением. – Бывало, еще на ферме, запрыгнет в нашу с Макс постель, ляжет в ногах этак робко, а потом всё дальше и дальше забирается, пока до подушки не долезет: проснусь посреди ночи – а прямо передо мной его морда расквашенная, слюнявая. Еще и лапами пихается, чтобы, значит, я ему место освободил.
– А мне что делать? – Рон уже в который раз зевнул. – Не хочу в кресле спать… Раньше, когда я спал в нашем фордике на сиденье, потом наутро разогнуться не мог.
Клювокрыла тряхнуло – Хагрид наехал на неожиданно появившегося посреди шоссе зомби.
– Тьфу, зараза, всё стекло заляпал, – Хагрид включил дворники, счищая с лобового стекла разбрызганные мозги мертвеца. – А ты давай-ка Клыку отомсти – ляг на его лежанку. Вон я ему какую лежанку сварганил, еще попросторней твоего дивана будет.
Рон смущенно засопел и зачем-то стал сосредоточенно ковырять дерматиновую обивку сиденья. Наконец он нашел в себе силы признаться:
– Там вокруг пауки… на постерах… Я не смогу там заснуть. Я… ну… Я пауков боюсь.
– Да ну? – не поверил Хагрид. – Зачем же их бояться? Я вот всякую живность люблю. А про паука даже легенда есть у этих… как их… э… забыл, – Хагрид достал из бардачка видавшее виды полотенце и вытер пот с шеи. – Сам понимаешь, я же в колледжах не учился. Да чего греха таить, даже школу не закончил: работать надо было, кормиться как-то… Отец мой был маленький человек, простой бухгалтер в мелкой конторе. Я уже в десять лет зарабатывал больше него: лужайки там стриг или собак выгуливал… Люблю я зверюг всяких. Но как помер мой папаша, так я бросил это дело – всё на сцену меня тянуло. Это у меня от мамы: она, знаешь, знатная певица была, спиричуэлс пела. Вместе с группой своей все Штаты объездила, да… А однажды так и не вернулась с гастроли, бросила нас с отцом. Я тогда совсем мальцом был, – Хагрид задумался и надолго замолчал, ведя Клювокрыла по пустынному шоссе. – Я ж вообще на маму похож, – продолжил он. – У нее все в роду были – великаны… Вот… Даже фамилия ее девичья – Хайтауэр. Мои-то кузены все в спорт подались, баскетболисты, а Гроххшуа, сводный братец мой, так вообще в NBA играет. А я нет, я по музыке пошел. Видел постер-то? – Хагрид ткнул пальцем в сторону небольшого, затертого и порыжелого постера рядом с Роном: четверо длинноволосых парней, похожих друг на друга, и среди них здоровяк с бас-гитарой в руках, в кожаном жилете на голое тело и лосинах леопардовой расцветки. – Узнаёшь? Эт я. В «Арагоге» на басухе играл. Мы тогда только-только демо записали и двинули в тур вместе с «Философерс Стоун», были у них на разогреве. Представляешь – играли на одной сцене с Ником «Флэймом» Фламелем! Ух! – от избытка чувств Хагрид крутанул руль сильнее обычного, отчего покрышки Клювокрыла взвизгнули, а сам дом на колесах опасно накренился. – Вот это был бог метала! Бессмертный! Тогда мы с ребятами и набили себе Арагога, – Хагрид поиграл мышцами, из-за чего паук на его плече, казалось, ожил и зашевелился. Рон сглотнул. – Помню, остановились в каком-то городишке выпить и подзаправиться, зашли в бар… Утром просыпаемся – у всех татухи с Арагогом. До сих пор не знаю, кому это пришло в голову. Помню только, тату-мастер был такой слегка припадочный… О! А что, если нам и тебе набить татуху – такую же, как у меня, с пауком? – Хагрид заулыбался, чрезвычайно довольный собственной идеей. – Вот увидишь: весь страх мигом пройдет! Да и девчонкам нравятся парни в татухах, – он подмигнул Рону. – Давай, не дрейфь, клин клином вышибают!
Рон опять скосил глаза на здоровенного паука у Хагрида на плече.
– Думаешь, сработает? – спросил он неуверенно.
– Зуб даю! – Хагрид подался вперед, всматриваясь в темноту, разрываемую светом фар Клювокрыла. – О, гляди – как раз то, что надо.
Из темноты вынырнул ржавый щит; выцветшая на солнце надпись гласила: «Добро пожаловать в сказочный Спиннерс-Энд, перцовую столицу штата! Население 69 чел.». И ниже: «У нас растет самый большой в мире перец!».
Рон, не разделяющий восторга Хагрида, с сомнением оглянулся на пронесшийся мимо окна щит.
– И зачем нам в этот… Спиннерс-Энд, или как там его? Ты что, правда хочешь посмотреть на самый большой в мире перец?
Хагрид улыбнулся в бороду.
– Можно заодно и на перец глянуть, – согласился он. – Но если мне не изменяет память – и если мертвяки еще не разнесли этот городишко окончательно – то где-то здесь должен быть тату-салон.
Рон засомневался еще больше.
– Гермиона как-то говорила нам, что, возможно, у многих зомби сохраняются некоторые навыки, но… знаешь, Хагрид, мне как-то не хочется, чтобы тату мне набил мертвяк.
Хагрид расхохотался – по-видимому, он принял слова Рона за остроумную шутку.
– Провалиться мне на этом месте, если мастер окажется зомби! На этого психа, я те говорю, ни один мертвяк не позарится, – он свернул на главную – и единственную – улицу города и притормозил у одноэтажного дома, больше смахивающего на барак. На крыше неровно мигала неоновая вывеска: «Dark Arts».
Хагрид тяжело поднялся на ноги, перелез через коробку передач и хлопнул Рона по спине – Рон задохнулся и закашлялся.
– Ну, пошли, что ли? Если поторопимся, успеем обернуться до того, как твои приятели проснутся. Сделаешь им сюрприз, ага?
Хагрид протопал к дверце дома на колесах, открыл ее и вышел, прихватив с собой дробовик. Клык, заслышав шум, поднял голову, навострив уши, но, увидев Хагрида, снова уронил морду на подушку. Плетясь вслед за Хагридом, Рон успел заметить, что Клык уже успел обслюнявить всю подушку.
Спиннерс-Энд встретил их странной тишиной. Рон долго не мог понять, что же в ней такого странного, пока не споткнулся о труп, лежащий посреди улицы ¬– в отличие от тех, что Гарри, Рон и Гермиона видели в последние дни, труп просто лежал, а не пытался поживиться свежей плотью. Приглядевшись повнимательнее, Рон увидел сквозное отверстие у него в черепе. Только сейчас до Рона дошло, чем его удивила здешняя тишина: в ней не раздавались хрипы и рычание зомби – звуки, ставшие для него уже неотъемлемой частью внешнего мира, такой же, как прежде шум машин или голоса прохожих. Покинутые домишки – большей частью одноэтажные – тесно обступали единственную улицу городка; многие окна были заколочены, другие же – разбиты. Ветер приносил откуда-то запах затхлой воды. Над улицей, протянутый между двумя домами, белел баннер, красными буквами возвещающий о «Ежегодном фестивале перца чили». Хагрид прочитал по слогам надпись и удовлетворенно хмыкнул.