Невозможно передать всю силу отвращения, охватившего меня при виде этих человекоподобных слизней, но даже будь я в состоянии это сделать, то не стал бы и пытаться, в противном случае моих слушателей затошнило бы, как тошнило меня в ту страшную ночь; вызванный ужасом и омерзением спазм пищевода, с которым не сравнится никакая морская болезнь, потряс меня с такой силой, что я едва устоял на ногах. Пока же я сражался с подступившей к горлу тошнотой и мрачными предчувствиями, прямо передо мной — не более чем в шести футах от моих ног — возникло кошмарное лицо, как две капли воды похожее на то, что я видел ночью, когда мы дрейфовали у границы плавучего континента. Будь мой страх не таким сильным, я бы, наверное, закричал, но самый вид огромных глаз размером с крону, похожего на перевернутый попугаичий клюв носа и омерзительные волнообразные сокращения тестообразного, покрытого белесой слизью тела буквально парализовали меня. Я не мог издать ни звука, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой!
К счастью, боцман не растерялся и, изрыгнув громкое проклятье, ударил чудовище своей абордажной саблей, так как, пока я беспомощно склонялся над обрывом, тварь успела подняться вверх почти на целый ярд. Этот отважный поступок моего командира привел меня в чувство, и я, взмахнув тесаком, нанес твари такой силы удар, что потерял равновесие и, скорее всего, свалился бы вниз вместе с разрубленным трупом чудовища, однако, когда я, потрясенный, балансировал на краю гибели, боцман успел схватить меня за пояс и потянуть на себя, избавив от неминуемого падения. Увы, опасность вовсе не миновала, ибо в те несколько мгновений, пока я, склонившись над пропастью, тщился обрести равновесие, я увидел, что весь склон подо мной сплошь покрыт отвратительными телами, которые быстро ползли вверх с намерением добраться до нас. Оказавшись на твердой земле, я тотчас крикнул боцману, что внизу — тысячи тварей и что все они лезут сюда, но его уже не было рядом, обернувшись, я увидел, что он со всех ног мчится к костру, на бегу призывая остальных матросов скорее вставать и сражаться за свою жизнь. Несколько мгновений спустя он уже бежал назад с огромной охапкой сухих водорослей, за ним спешил здоровяк-матрос с пылающим пучком травы в руках; через несколько секунд на краю утеса уже горел второй костер, и наши выскочившие из палатки товарищи подбросили в него еще водорослей, в которых, слава Всевышнему, у нас не было недостатка.
Не успели мы разжечь этот костер, как боцман приказал нам устроить еще один чуть дальше вдоль края площадки. В ту же секунду я заметил какие-то движущиеся тени у обрыва, выходившего к морю, и, издав предостерегающий крик, бросился туда. В той стороне громоздилось несколько крупных валунов и обломков скал; их верхушки освещали луна и огонь костра, но между ними залегали густые тени, и, подбежав к камням, я лицом к лицу столкнулся с тремя чудовищами, которые, прячась в темноте, медленно, но неуклонно подползали к нашему лагерю, — а из-за обрыва появлялись новые и новые существа.