Наступила недолгая напряженная тишина, затем послышался звон осторожно поднимавшегося засова. Я ощутил отчаяние: нельзя больше делать ни шагу. Попробовал вернуться, но на меня словно давила сзади невидимая стена. В ужасе я громко застонал, и звук собственного голоса показался мне страшен. Снова звон засова, от которого меня бросило в дрожь. Я изо всех сил пытался задержаться, попятиться, но безуспешно…
Вот я у двери, моя рука машинально тянется, чтобы вытащить самый верхний засов. И вытаскивает, против моей воли. Пока я тянулся к засову, дверь сильно содрогнулась, и на меня пахнуло отвратительным затхлым смрадом, проникавшим сквозь дверные щели. Не переставая сопротивляться, я молча выпустил засов из рук. Он со звоном упал, а меня затрясло как в лихорадке. Оставалось еще два, один в самом низу двери, другой, самый массивный, посередине.
Наверное, с минуту я стоял с бессильно повисшими руками — казалось, то, что заставляло меня отпереть дверь, отступило. Но вдруг металлический звон послышался снизу, у моих ног. Я взглянул вниз и застыл от страха, увидев, что моя нога выталкивает нижний засов. Меня охватило чувство полной беспомощности… Засов упал с легким звяканьем и я, пошатываясь, вцепился в средний засов, чтобы не упасть. Минута тянулась как вечность, за ней другая… Боже, помоги мне! Что-то принуждает меня открыть последний засов. Нельзя! Лучше умереть, чем впустить ужас, стоящий по ту сторону двери. Неужели спасения нет? Боже, помоги мне, я наполовину вытащил засов! С губ сорвался хриплый стон, засов уже отодвинут на три четверти, а мои собственные руки продолжали приближать мой конец. Мою душу отделял от этого лишь узкий кусок стали. Дважды я вскрикивал в муках отчаяния, затем бешеным усилием отвел руки. Я как ослеп, на меня навалилась непроглядная темень. Природа пришла мне на помощь. Ноги подгибались, сильно стукнувшись о дверь, я стал падать, падать…
Наверное, я пролежал несколько часов. Очнувшись, увидел, что вторая свеча догорела, а комната погружена во тьму. Я не мог подняться на ноги, потому что продрог, а тело было сведено судорогой. Но голова была ясной и свободной от дьявольского наваждения.
Я осторожно встал на колени и поискал средний засов. Нащупав, я задвинул его. Потом другой, у основания двери. К этому времени я смог подняться на ноги и сумел заложить верхний засов. После этого снова опустился на колени и пополз в направлении выхода. Так меня не было видно через окно.
Добрался до двери в коридор и, покидая кабинет, бросил боязливый взгляд через плечо в сторону окна. Мне почудилось, что снаружи, в ночной тьме, промелькнуло что-то неуловимое. Я оказался в коридоре, затем на лестнице.
Дойдя до спальни, я залез в постель, не раздеваясь, и натянул на себя одеяло. Прошло время, и я почувствовал себя увереннее. Спать не представлялось возможным, но я был рад, что согрелся под одеялом. Пытался обдумать события прошедшего вечера, но, хотя спать не мог, последовательно мыслить не получалось. Голова казалась совершенно пустой.
Ближе к утру я начал ворочаться в постели. Лежать спокойно я не мог и спустя какое-то время вылез из кровати и принялся ходить по комнате. Холодный рассвет прокрадывался в комнату, и вдруг стали видны все неудобства комнаты. Удивительно, все эти годы я не замечал, насколько мрачна моя спальня. Время шло.
Откуда-то снизу донесся шум. Я подошел к двери спальни и прислушался: это Мэри суетилась в большой старой кухне, готовя завтрак. Еда меня мало интересовала, я не испытывал голода, но мысли мои обратились к сестре. Судя по всему, ее мало затронули таинственные события, происходившие в доме. Кроме случая с существами из ямы, она словно бы не заметила ничего необычного. Она была немолода, как и я, но сколь слабо мы были связаны друг с другом. Потому ли, что у нас нет ничего общего или только потому, что в старости больше дорожишь покоем, чем обществом? Раздумывая об этом, я на какое-то время отвлекся от тягостных ночных воспоминаний.
Потом подошел к окну и, отворив, выглянул. Солнце уже поднялось над горизонтом, и воздух, хотя и прохладный, был свежим и бодрящим. Мало-помалу голова моя прояснилась, вернулось ощущение безопасности. Воспрянув духом, я спустился по лестнице и вышел в сад, чтобы посмотреть на пса.
Приблизившись к конуре, я уловил тот же самый смрад плесени, который внезапно нахлынул на меня у двери прошлым вечером. Содрогнувшись от минутного страха, я позвал пса, но он не отреагировал. Позвав еще раз, я бросил в конуру камешек. Пес беспокойно пошевелился, и я снова позвал его, но не подошел ближе. Тут из дома вышла сестра и вместе со мной попыталась уговорить его выйти из конуры.