Николай Леонов, Алексей Макеев
Дом на крови
Глава 1
— Брат! Можно сядем к тебе?
В летнем кафе недалеко от Курского вокзала были заняты почти все столики. Русоволосый молодой человек, только что заказавший пиво, не успел опуститься на стул, как у него тотчас же появились соседи: двое горячих южных парней, оживленно переговариваясь между собой, отошли от стойки и, поискав глазами свободные места, направились к столику, за которым сидел русоволосый.
На обращенный к нему вежливый вопрос молодой человек с пивом слегка пожал плечами и жестом указал на свободные стулья, как бы приглашая занять их.
— Вот спасибо, дорогой, — присаживаясь за стол, говорил один из кавказцев. — Сразу видно — хороший человек. Только что приехал?
— Да, недавно.
— Москва — город веселый. — Кавказец улыбнулся и многозначительно глянул на своего спутника. — А у тебя что, родственники здесь? Или, может, работу ищешь? В Москве хорошо можно заработать.
— Нет, я…
Русоволосый молодой человек не договорил фразу. Взгляд его помутился, сделался странным и бессмысленным, тело обмякло. Стакан с пивом, который он держал в руках, уже готов был выскользнуть и, если бы один из соседей вовремя не подхватил его, наверняка разбился бы.
— Вай! Совсем пьяный! — улыбались кавказцы. — Наверное, водку в поезде пил. А после водки — пиво. Ай-вай! Разве можно так, дорогой?
Но молодой человек уже не воспринимал обращенные к нему вопросы. Его окончательно развезло, он опустил голову на стол. Казалось, еще минута, и он просто упадет на пол.
От стойки за всем происходящим обеспокоенно наблюдала девушка, разливавшая пиво. Перехватив ее взгляд, один из кавказцев озабоченно проговорил:
— Ай-вай! Как нехорошо! Зачем так пить, дорогой? Если не умеешь, пить не надо. Что люди скажут? Смотри-ка — всех напугал. Пойдем-ка, мы тебя до такси проводим. Айда, айда!
Кавказцы подхватили молодого человека под руки и повели, а точнее, понесли безвольно обвисшее тело к выходу из кафе.
Тем временем девушка, разливавшая пиво, воспользовавшись свободной минутой, когда никого у стойки не было, вышла в зал. Не дожидаясь официантку, забрала стаканы с остатками пива со столика, где сидели кавказцы, и, быстро вернувшись за стойку, выплеснула эти остатки прямо себе под ноги на тротуарную плитку.
— Нина, — обратилась она к женщине средних лет, вышедшей из внутреннего помещения, — возьми-ка вот эти, сполосни.
Не задавая лишних вопросов, Нина поставила стаканы к себе на поднос и, лавируя между столиков, стала собирать прочую пустую тару, оставленную удалившимися клиентами.
В конце очередного рабочего дня, как всегда напряженного и хлопотного, в кабинет полковника Гурова зашел старый друг и коллега Стас Крячко.
— Здорово, Иваныч, — устало выдохнул он, садясь на стул. — Давненько не виделись.
— Да, аж целый день. Ты что, стометровку, что ли, бежал, притомился так?
— Хуже. Свидетелей опрашивал. Свидетелей миллион, и все в одной конторе работают. А в конторе этой четыре этажа и ни одного лифта. За день так набегался, что ни с какой стометровкой не сравнить.
— Что поделаешь, волка ноги кормят.
— Спасибо. Кто еще так подбодрит, кроме старого друга. Но я вообще-то не только за моральной поддержкой к тебе пришел.
— Я подаю только по субботам.
— Буду знать. Но я серьезно. У тебя, случайно, нет каких-нибудь контактов на Курском вокзале? Рабочих, например, а еще лучше, личных. У них там недавно случай произошел, мне нужно справки навести. Неофициально.
— Да нет, на Курском, кажется, никого нет, — немного подумав, ответил Гуров. — А что за случай?
— Человек пропал. Ездил к родственникам в Нижний, вернулся, позвонил с вокзала, сообщил, что приехал. И все. С тех пор — ни слуху ни духу. Дома так и не появился, телефон не отвечает.
— И давно? Сколько времени прошло с этого звонка?
— Три дня.
— Не так уж и много. Завернул к приятелю, отметили возвращение. Отойдут — объявится.
— Не знаю. Там контингент вроде не из таких. Примерный мальчик, спортом занимается, институт заканчивает. Соседей моих с первого этажа сын, Леня Векшин. Волнуются, просят помочь. В полицию, говорят, заявили, но на них надежда плохая, а ты ведь свой, посодействуй, мол. А чем я тут посодействую? Я — та же полиция. И методы у меня те же, что у всех, — ходи, спрашивай. Им все кажется, что, если я «свой», у меня за пазухой волшебная палочка приготовлена. Специально для них. А тут, видишь, как. Даже лучший друг ничем помочь не может. Так, значит, нет, говоришь, контактов?