Где-то году в 49-м начали восстанавливать вторую половину нашего дома. Сначала во дворе снесли один барак. Потом будущую стройплощадку обнесли высоким деревянным забором и колючей проволокой. Потом привезли пленных немцев, которые начали разбирать развалины и рыть фундамент. Никакой строительной техники не было: использовались ломы, кирки, лопаты, носилки и тачки. Немцев привозили на грузовиках. Их охраняли два молодых солдата послевоенного призыва. Солдаты были вооружены трехлинейками. Служба у них была спокойная, Они выносили на улицу табуретки, сидели, щелкали семечки и вели разговоры с местной ребятней.
Во дворе вырыли квадратную яму примерно 3х3 м, ее стены укрепили досками. В яме гасили известь. Гашеную известь в бетономешалке смешивали с песком и затем этот известковый раствор использовали для кладки кирпичей. Красный кирпич привозили на бортовых грузовиках без поддонов. Разгружали, передавая кирпичи по цепочке из рук в руки. Для подъёма грузов использовались ручные лебедки и электрическая подъемная площадка. Наш подъезд находился слева, на краю дома. Между старой и новой частью дома была оставлена въездная арка высотой в один этаж. Квартиры второго и третьего этажа, расположенные над аркой, имели вход из нашего подъезда, поэтому немцы-строители стали работать и у нас.
Постепенно к присутствию немцев рядом привыкли. Они оказались вполне безобидными людьми и хорошо работали. Когда у них был перерыв, они через щель в заборе предлагали детям купить самодельные игрушки. Мне запомнились две игрушки: деревянная трещотка, которая громко щелкала, если вращать рукоятку, и "физкультурник", то есть гимнаст на турнике. Тонкие деревянные рейки скреплялись в виде буквы Н. Вверху были натянуты две суровые нитки, проходящие через руки аккуратно раскрашенного картонного гимнаста. Если сжимать и отпускать рейки внизу, гимнаст начинал кувыркаться.
Немцы часто стучали в квартиры и по-русски просили чего-нибудь поесть. Как правило, им не отказывали. И мои родители и большинство соседей хорошо знали, что такое голод. Обычно просили подождать за дверью, делали из газеты кулек и туда складывали несколько вареных картофелин, три-четыре толстых ломтя черного хлеба, иногда пару сырых морковок, луковицу или соленый огурец, очень редко крутое яйцо. Бывало, что немец приходил со своим котелком. Тогда ему наливали суп или кашу, оставшиеся от обеда. Часто отец давал еще 2-3 беломорины. Детей строго предупреждали, чтобы они не отпирали дверь, не спросив "Кто там?", а то придет немец и будет очень плохо. Было мне тогда лет семь. Я был один дома, в дверь постучались. Я спросил "Кто там?". Голос человека в коридоре мне показался знакомым, и я отомкнул дверь. На пороге стоял немец. Я со страхом смотрел на него, а он на меня. Потом он захлопнул дверь и ушел. Когда я рассказал родителям, что я открывал дверь немцу, с мамой случилась истерика. В течение многих лет мне вспоминали этот случай как яркий пример моего непослушания и безответственности.
Глядя на снимки
Хочу выразить мою искреннюю благодарность Вадиму Зеленкову, который дал возможность увидеть с разных сторон, как выглядит сегодня дом на Ленинской, в котором я вырос. Мы поселились в нем в 1946 году, когда мне было 5 лет, а съехали на новую квартиру, когда мне было почти 16. Мне приятно, что этот дом стоит на своем месте и смотрится гораздо красивее, чем в те времена, когда я там жил. Я попробую добавить что-то еще к тому, что уже написано, опираясь на эти снимки.
На табличке значится двойная дата постройки: 1951, 1917.
Когда мы там поселились, это был не оштукатуренный кирпичный дом вдвое короче, чем теперь. Существовала только та половина дома, которая правее въездной арки. Это было самое большое здание в этом квартале.
Обратите внимание, в старой части дома нет ни одного балкона. Это было конторское — теперь сказали бы офисное — здание. В довоенные времена в нем размещался "Белкондитертрест". В доме было три подъезда. Тот, который находится справа от арки - мой. Из него можно было попасть на второй и третий этаж. В центре дома — там, где на снимке фонарный столб, был подъезд с широким крыльцом, на котором было удобно летом посидеть. Он вел в часть квартир первого этажа. Третий подъезд был во дворе и вел еще в несколько квартир первого этажа.