Наверно, было без чего-то десять, когда я поднялся со стула. Я выключил свет, кроме маленькой лампочки над умывальником, включил электробритву и воспользовался ею, так как, по-моему, в этом нуждался. А теперь скажите,- он посмотрел на Ника,- когда вы и другие подъехали к дому и вскоре побежали к нему, вы видели свет где-нибудь на втором этаже?
- Не видел нигде,- ответил Ник.
- А вы, мистер Эндерсон?
- Тоже нет.
- Вы и не могли его видеть. Занавеси в моей спальне - и это вам подтвердит мисс Баркли - из плотного светонепроницаемого материала, применявшегося для затемнения во время войны. Пока я брился, я ничего не слышал, да это и понятно - едва ли какой-нибудь звук мог дойти сквозь закрытые окна и плотные портьеры до ушей человека, пользующегося электробритвой, его могло зарегистрировать только мое подсознание. Не знаю, что меня заставило вдруг отложить бритву, выключить лампочку над умывальником, ощупью добраться к западному окну, отодвинуть портьеру и выглянуть наружу.
Напротив западной стены дома, джентльмены, находится большой сад, окруженный высокой тисовой изгородью и разбитый между аллеями с такими же изгородями по бокам. Сад имеет четыре входа, расположенные в соответствии с четырьмя сторонами света. Один из них - вы можете увидеть его, подойдя к любому окну,- находится прямо напротив левого окна библиотеки.
Итак, я посмотрел в окно моей спальни, находящееся над этими окнами, как раз между ними. Еще не совсем стемнело. Между мной и садом тянулась лужайка длиной около шестидесяти футов. И там, джентльмены, я увидел...
- Да?- поторопил его Пеннингтон.- Не останавливайтесь, Нед. Что вы увидели?
- Я увидел фигуру в черной мантии,- ответил доктор Фортескью.
Последовала пауза.
- Не могу дать никакого описания,- продолжал доктор,- тем более что фигура повернулась спиной ко мне. Некто мед ленно двигался в направлении дома и уже приблизился к входу в сад. В этот момент я услышал внизу чей-то голос, который вроде бы крикнул: "Пошли!"
- Верно,- кивнул Ник Баркли.- Мы замешкались, прежде чем побежать за угол дома. Вот я и крикнул. Что дальше, доктор?
- Вы не догадываетесь? Я распахнул окно - оно створчатое и открывается, как маленькая дверь. Окно открылось почти беззвучно - в любом случае вы были слишком заняты. Трое мужчин - вы сами, мистер Эндерсон и наш друг Долиш бежали внизу. Снова послышались голоса, в том числе нашего доброго хозяина, которому следовало бы сделать карьеру на сцене или в кино, и я понял, что не произошло ничего серьезного.
Я закрыл окно, задернул портьеры и включил свет, потом сел и задумался. Вроде бы все было в порядке, но тем не менее... Я выдержал подобающий промежуток времени, хотя минуты тянулись невыносимо долго, а затем спустился узнать, что случилось.
Осталось добавить лишь одно - это касается фигуры в черной мантии, которую я видел у входа в сад. В своем рассказе мистер Баркли подчеркивал, что визитер казался настроенным очень злобно. Я не могу это подтвердить фантазии приносят лишь вред, Я избегаю говорить о своих впечатлениях, которые могут быть неверными. Мне показалось, что, когда вы трое подбежали к окнам библиотеки и мистер Баркли направился к правому окну, фигура в черной мантии подняла руку, словно танцор, делающий триумфальный жест, и метнулась в сад. Это все.
- Если вы спросите меня,- заявил Ник и также поднял руку, словно принося присягу,- то этого вполне достаточно. Может быть, вы не склонны к фантазиям, доктор Фортескью, но ваш рассказ превосходен. Ну, тетя Эсси, что вы теперь скажете о приключении дяди Пена?
- Полная чушь, Ники! Я не верю ни единому слову!
- Вы не верите доктору Фортескью?
- Я не верю ничему, что говорит Пен. У нас есть только его слова о том, что кто-то стрелял в него! Очевидно, он выдумал все это, чтобы напугать нас, и сам выстрелил, чтобы сделать историю правдоподобной.
- На это обвинение,- возразил ее брат,- я могу ответить, что моя история никому не кажется правдоподобной - даже мне самому. И откуда взялся холостой патрон? Револьвер был заряжен холостыми, хотя я никогда их не покупал.
- Ты так говоришь. Но откуда нам знать, что так и было. Пожалуйста, выслушайте меня!- взмолилась Эстелл. Она медленно взмахнула банкой с медом, словно дирижируя оркестром.- Я не слишком умна, но вы знаете, что я медиум, и мне кажется, я могу объяснить вам, что произошло. Разумеется, Пен все это выдумал. Но нас всегда ожидает наказание за грехи, не так ли? Пен ничего не видел - он лжет! Он не верит, что духи могут возвращаться из могилы. Но кто-то здесь был и наблюдал за ним. Вы знаете, что доктор Фортескью видел на лужайке?
Доктор в отчаянии массировал лицо.
- Мадам,- сказал он,- я видел кого-то в черной мантии - вот и все. Уже не впервые я слышу эти нелепые разговоры о призраках...
- Вы думаете, что стоите обеими ногами на земле. Но это не совсем так. Вы из тех, кто видит скрытое от других глаз. Вы говорили, что почувствовали холод, верно? Я тоже почувствовала холод, когда увидела призрак старого судьи. И здесь тоже ужасно холодно.
После недолгого колебания Эстелл направилась к правому окну, которое весь вечер было открыто. Хотя ей мешали сумка и банка с медом, она опустила раму, заперла окно и сдвинула занавеси. Потом она повернулась и быстро шагнула к левому окну, где стоял Пеннингтон.
- Пропусти меня, Пен. Я закрою и это окно.
- Нет, не закроешь, Эстелл. Отойди и не трогай окно.
- А если призрак все еще там? Осторожно, Пен! Он и сейчас может появиться и покончить с тобой. Спрашиваю в последний раз: ты дашь мне пройти?
- В последний раз отвечаю: не дам. С нас довольно этой чепухи.
- И ты еще говоришь о чепухе?
- Да. Я не буду безучастно смотреть, как ты, подобно Глендауэру {Глендауэр Оуэн - вождь валлийцев, персонаж хроники У. Шекспира "Генрих IV"}, вызываешь духов из бездны.
- Ты грубый, бесчувственный глупец!
- Но в твоей болтовне, Эстелл, может быть микроскопическое рациональное зерно. Давайте постараемся его отыскать. Что бы здесь ни происходило, корни этого таятся в прошлом.
Несмотря на призыв к логике и разуму, слова Пеннингтона побудили его сестру отбросить всякую сдержанность.
- Прошлое!- истерически закричала Эстелл.- Это все, что тебя интересует, не так ли? Этот дом! Твои книги! Разумеется, когда твоя хорошенькая секретарша не попадается тебе на глаза! Я не сомневаюсь, что она славная девушка, если Дейдри ручается за нее. Но, по-твоему, мы не замечаем, как ты на нее смотришь?
- Это ложь,- четко произнес Баркли.- Ты сравниваешь меня с сэром Хорасом Уайлдфером?
- Я не сравниваю тебя ни с кем!
- Надеюсь, хотя бы не с ним! Видит Бог, я достаточно стар и порядком устал от этого мира. Я не обладаю никакими пороками судьи Уайлдфера, особенно его злобой. И все же ключ к происходящему в этом доме можно найти в событиях двухсотлетней давности. Призраков не существует, но атмосфера многих домов действует на людские умы так же ощутимо, как шепот на ухо. Имеется другой памфлет - который не читали ни ты, ни Дейдри, ни даже бедная мисс Уордор, чью репутацию ты порочишь,- указывающий, что судью отравил кто-то из членов его семьи. Это могло оставить в атмосфере ядовитую ауру, сохраняющуюся и поныне.
- Продолжаешь лгать, не так ли?
- О чем ты, черт возьми?- взвился Пеннингтон.
- Ты много раз говорил, что призрак ни разу не показывался с викторианских времен вплоть до этого года, когда его увидели миссис Тиффин и я,- затараторила Эстелл.- Но его много лет назад видел наш дорогой отец, и ты должен об этом знать! Выходит, ты опять лгал? Если бы только ты не был так жесток ко мне...
- Я стараюсь быть к тебе добрым, Эстелл, видит Бог! Но я действительно не был осведомлен, что наш отец видел призрака судьи или кого-либо другого если это так, думаю, он, несомненно, проклял его с берегов Стикса {Стикс - в греческой мифологии река в царстве мертвых}. Что касается моей доброты...