Директор, седой, маленький человек с усталым лицом:
— А! Танцоры вернулись!
Теперь мы уже, попивая на кухне чаек, следили за их продвижением к школе. Как они выкатят утром из подъезда, поминутно останавливаются, прячутся за гаражами, разжигают костер, копаются в помойке, всеми возможными способами отклоняются от курса. А грозный Гурген из окошка десятого этажа рокочет в рупор:
— Баграт! Куда??? Что встал? Левого руля! Правого руля! Вперед до полного!.. Полный!!!
— Еще не родился тот человек, который придумал бы, как повысить нашу с Багратом успеваемость, — качал головой наш мудрый мальчик.
Им пригрозили, что переведут в отстающий класс. Какое-то новое веяние: «А» стал математический, «Б» — гуманитарный, «В» — коммерческий, а остальные — «трудовики».
— Пусть моего сына переведут в «трудовики», — сурово говорил Кеша. — И относятся к нему, как к умственно отсталому. Может быть, тогда вокруг него будет гуманнее атмосфера…
Короче, только мы принялись получать образование по месту жительства, вздохнули с облегчением, внезапно Багратик опять покидает нашу школу и поступает в какой-то фантастический лицей, где, как он сообщил, учат …на армянских священников.
Он стал звонить нам, рассказывать, как там здорово, есть бассейн с вышкой! Чай бесплатно дают с сухарями, всего семь человек в классе, учителя к детям обращаются на «вы», и вообще, этим летом, если Баграт правильно понял, они, скорее всего, отправятся в кругосветное путешествие на автобусе, который им подарят шведы.
Мальчик закачался, когда это услышал.
— Ребята, — сказал он нам с Кешей. — Я тоже хочу стать армянским священником.
— Не понимаю, — удивлялся Кеша, — как можно с детства мечтать стать священником? Ладно, пожарным, артистом, парикмахером или прославленным зодчим. Это понятно… В священники — так мне казалось — идут с возрастом, вкусив плоды с древа жизни и познания. Особенно в армянские!..
— А некоторые — священниками рождаются! — я возразила упрямо.
Я была счастлива, что мой мальчик намеревается выше поднять светильник и наслаждаться светом обретенного всеведения.
— Один человек сто лет проживет, а это его первое рождение, — говорю. — Он первый раз пришел на Землю и за сто лет ничего не понял. А другому — пока что десять, но это его сотое рождение. Может, он своими ушами когда-то слышал проповеди Иисуса, или Будды, или Заратустры, его душа постигла Истину, и он явился благословить ею человечество.
На что мальчик заметил:
— А вдруг он все это время — то каторжником был, то сидел в психбольнице?
Хотя обучение там было платное, а ездить — на другой конец Москвы, наш сын пять раз переписывал диктант. В конце концов за волю к победе его допустили на окончательное собеседование, где так прямо и спросили, без обиняков: есть ли Бог?
Он ответил:
— Есть. Но не в том смысле, в каком вы думаете.
Постепенно обнаружилось, что необязательно становиться именно армянским священником. Можно любым другим — католическим, православным, протестантом, пятидесятником, даже адвентистом седьмого дня!
Нас пригласили с Кешей на день открытых дверей. Гостей радушно встречал отец Мефодий, инициатор создания лицея, учитель «Закона Божьего». Все на него нарадоваться не могли — такой он жовиальный, первым из преподавателей побежал накачиваться в тренажерный зал, первым нырнул в бассейн с вышки и, говорят, много времени с учителем по физкультуре проводит в бане!
Рыжебородый, в черной рясе, он выступил с обличительной речью, что мы потеряли свой язык, свои национальные одежды, уже никто не помнит, кто как был одет в старину! А этот галстук пионерский… Отец Мефодий даже не нашел слов, чтоб выразить все свое строгое отношение к этому атрибуту.
— Ну, ладно, — он махнул рукой, — нам предстоит праздничный обед, поэтому я буду краток. Тот человек, который дал стакан воды во славу Христа, учтется на небесах! А уж то, что делают наши спонсоры — совместное производство «Мост» — это и еще больше!..
Тут в класс влетел золотокрылый регент:
— Дорогие мои! Упаси вас Бог от штампов! Никаких повторов, никаких реприз! Только импровизация. Так вот — я хочу представиться нашим гостям. Роль моя — быть регентом. Можете представить себе — сегодня, в День открытых дверей, я сказал такую фразу: «Знаете ли вы, господин директор, что существует суждение, будто весь мир держится молитвами святых. Так вот, я присоединяю к этому хору свою молитву — и, может быть, и моей молитвой держится окружающее», — повел я руками вокруг.
— Быть христианином нелегко, — продолжал он, — и вот как мы это делаем: первая задача — избежать всякой обезлички. Худо будет, если я всех детей буду заставлять петь какую-то одну песню — скажу, допустим: ребята, нам велено петь «Царю Небесный». Ну-ка, заведите… Увидите, какие будут кислые физиономии. Нет, нужно так коснуться души ребенка. чтобы ему самому захотелось петь. Ну, что? Хотите, «Царю Небесный»? Или хотите «Божия Милость»? Когда вы поете, давайте дыхание свое! Ми-фа-соль…