Мама в задумчивости походила по кухне, открыла буфет, словно надеясь, что аппетитные птички подскажут ей рецепт, но они, нахохлившись, как обычно, сидели тихо. Потом она вышла из дома и стала рассеянно трогать листья травы «Рви Что Попало», напряженно размышляя. По словам близнецов, когда собираешься приготовить блюдо из этой травы, нужно сосредоточиться на нем полностью, и ты поймешь, что нужно сделать, чтобы вышло то, что задумал, а не что-то другое. «Может, просто покрошить стебли на крупные части? Нет, нет, это, я полагаю, получится базилик. А может, использовать только листья? Так тогда это будет обычная лапша. А что, если…» Ее осенило. Она осторожно сорвала бутон очаровательного цветка и потихоньку раскрыла его.
— Так и есть! Чистый творог! Да какой жирный! Вот это да!
— Сама догадалась? — удивлялся Курт, уплетая пудинг и потряхивая мокрой головой.
— Умная, — одобрительно закивал Март так энергично, что творожные ошметки полетели к Еньке в тарелку.
Они явились с речки только к обеду. Мама насилу дождалась, перекусив яблоками, ведь сама справляться с очагом она не умела.
— Фи, а пудинг-то у тебя безо всего! Пустой, — сморщился Курт, распробовав как следует.
— Но я… думала, что добавлю меда, а обнаружила, что он кончился. Банка пустая, наверное, в прошлый раз не рассчитала, когда подавала его с колобками, — с огорчением сказала мама, умолчав о том, что рано утром застала братцев, сидящими на корточках перед буфетом, когда они по очереди запускали пятерни в банку, и, причмокивая, лопали мед.
Чтобы их не смущать, мама тогда тотчас, сделав вид, что ничего не заметила, и, не сказав ни слова, вышла из дома.
Братцы переглянулись, Курт бесцеремонно схватил Еньку за рукав, и потащил по лестнице наверх. Следом помчался Март, держа пустую банку из-под меда.
— Помнифь, как ты вчева вешил покачаться на квеслице, — ехидно ткнул его в бок Курт.
— Тебе ведь не понвавилось, нет? — поддал жару Март, и Енька нахмурился, кое-что после того случая у него и вправду до сих пор побаливало.
С чего бы это им вздумалось над ним издеваться?
— Не всегда то, фто ты видифь, то самое и есть.
Енька только пожал плечами. Что тут скажешь — он окончательно запутался.
— Чего стоифь, как пень? — прыснул Курт, — ты фе пвишел сюда за медом, вазве не так?
Он сунул мальчику в руку банку и потащил его за спинку кресла. Енька не поверил своим глазам — всю ее с обратной стороны покрывали мелкие соты, наполненные медом.
— Собивай, только остовожно! — шепотом предупредили человечки, — а не то снова покусает.
Они захихикали, зажимая ладошками рты. Енька стал подставлять банку под соты, и потихоньку переправлять в нее мед. Когда набралось достаточно, они втроем спустились в столовую.
— О! Как чудесно! — удивилась мама! — я и не знала, что наверху вы держите улей!
— Это не мы, это наш маленький братец! — заржали коротышки, по-приятельски тыкая пальцами в живот мальчику.
— Не сказать, чтобы они крепко подружились… — Курт, резко дернувшись, от смеха собственной лохматой головой чуть не выбил банку из енькиных рук.
Мама взяла ее и обильно полила пудинг медом.
— Ты такая добвая…, — вздохнул Март, усаживаясь и разглядывая свои носочки, с которыми теперь не расставался ни днем, ни ночью в любую погоду.
— И поэтому мы долфны сказать вам ефе кое-что, — сказал Курт, усиленно набивая рот пудингом.
— Вообще-то мофно было бы обойтись и без этого, — добавил он, немного погодя.
— Но лучше, чтобы вы знали…, — пробурчал Март, отхлебывая липовый чай (для того, чтобы его приготовить, мама срывала только самые кончики листьев Травы «Рви Что Попало»).
— Это мы дали Юки огонь, — выпалили они хором, глядя почему-то в упор на Еньку.
— Вот так, — Курт для убедительности вытащил у себя изо рта крохотный горящий уголек, повертел им и тут же сунул его обратно.
Мальчик от неожиданности вздрогнул и пролил чай на стол. Мама остолбенела.
— Постойте-ка, — она набрала полную грудь воздуха и резко выдохнула. — Вы хотите сказать, что это вы специально подожгли нашу квартиру? — она оглядела их удивленно, будто бы увидела в первый раз.
Оказывается, все это время она жила под одной крышей с весьма темными личностями — вот о чем она в тот момент подумала. Близнецы печально закивали.
— Но почему? — у мамы опустились руки, и она от волнения положила ложечку мимо стола.
Но толстощеких братцев уже и след простыл. Как два резиновых мячика они выкатились из дома и весь остаток дня прятались в смородине. Оттуда доносились их возня и перешептывание. Мама и сын были в шоке. Зачем понадобилось двум малышам, которые, судя по всему, вполне счастливо и беззаботно проживали в чудесном доме, поджигать их квартиру в городе? Это никак не укладывалось в голове. Чтобы успокоить себя и Еньку, мама через силу улыбнулась, потому что если уж ты решил следовать правилу сохранять улыбку на лице в трудные минуты, так уж будь добр, держи слово. Она сказала, недоуменно пожав плечами, что, возможно, у странных маленьких человечков была веская причина, чтобы устроить этот пожар. И, в конце концов, ведь все сложилось не так уж плохо — у них с Енькой теперь есть новый дом в весьма живописном месте, такой волшебный, о котором они не смели и мечтать. Так что им обоим, пожалуй, даже следует сказать поджигателям спасибо.