— Ну вот, видишь, — неуверенно хмыкнула она, — значит, все-таки мы на верном пути.
Справа от витража болталась, держась на честном слове, ветхая плетеная корзиночка, откуда в разные стороны в ужасном беспорядке торчали густые поросли диких незабудок. В кустах у дома то и дело шныряли, нисколько не смущаясь присутствием людей, ежи, очевидно, целое семейство.
Самым странным казалось то, что дверь, к которой вела лестница без перил, была расположена довольно высоко от земли. Как следует раздвинув кусты смородины, они дружно ахнули: основанием для дома служил обширный гладкий ствол, очевидно когда-то принадлежащий одному из самых гигантских деревьев на свете. Дом покоился на нем, словно на огромной свае.
— Может быть, во время половодья река здесь сильно разливается? — нерешительно вымолвила мама и тут же покачала головой, — да нет, вроде, не похоже.
И действительно, если дом располагается на возвышении, пусть даже небольшом, никакие проливные дожди ему не страшны. Мама взобралась на лестницу. Стоя на верхней ступеньке, она с сомнением дотронулась до того, что по своему внешнему виду лишь отдаленно напоминало дверь.
— Если только это действительно дверь, — недовольно бормотала мама, потому что никак не могла обнаружить ни петель, ни ручки, ни замочной скважины, ни глазка или щели для писем.
Вдвоем с сыном они ощупали каждый сантиметр цветной стеклянной мозаики, перепачкались еще сильнее, но так ничего путного и не обнаружили.
— Что за ерунда, — рассердилась мама и устало опустила руки.
Еньке страшно не терпелось посмотреть, что там внутри дома, он расчистил себе пальцем два окошечка для глаз и, прищурившись, стал вглядываться. «Ну же, СИМСИМ, открывайся, ну, пожалуйста, мы, знаешь, как намучались и устали! Ну что, тебе жалко, что ли!» — прошептал он, со всех сил наваливаясь на дверь и прикладывая обе ладони к пыльному стеклу. Внезапно витраж издал мелодичный протяжный скрип и слегка приотворился. В эту самую минуту белая куропатка, до сих пор спокойно сидевшая на краю колодца, громко закричала и стала нарезать круги над трубой.
Мама и сын, навалившись, с трудом сдвинули дверь с мертвой точки. Она развернулась строго поперек проема, держась сверху и снизу ровно посередине косяка. С любопытством оглядываясь, они с Енькой осторожно протиснулись внутрь. И сразу очутились в тесной столовой с большим каменным очагом, высоким круглым столом и резными стульями, внушительных размеров древним темным буфетом и лестницей наверх в самом дальнем углу. На полу располагался цветной тканый коврик с кисточками. Все убранство столовой, как и ее пол, стены и потолок, было покрыто толстым слоем серой древней пыли. Было похоже, что кто-то по каким-то причинам покинул это место много лет тому назад, и с тех пор здесь больше никто не живет. Внимание мальчика привлек великолепный очаг. Он выглядел особенно впечатляюще и напоминал огромного морщинистого зверя, которого неведомые обстоятельства вынудили плотно прижаться спиной к стене. Внезапно мальчику показалось, что там, внутри печки, что-то или кто-то прячется. Енька слегка струхнул и потянул маму за руку, чтобы поскорее пойти посмотреть, что еще есть интересного в соседней комнате. Которая эта оказалась совсем маленькой и очень уютной, с небольшим полукруглым окном, выходящим на ту сторону, где рос кедр. Снаружи окно было плотно занавешено темно-зеленой растительной портьерой. У стен покоился мощный, весь седой от пыли сундук и стояла низкая деревянная кровать. Маме эта комнатка сразу же пришлась по душе.
Но самым великолепным из всего, что находилось в доме оказался чердак. Просто здоровским! Какие только сокровища не нашли приют в его недрах! Там пылились древнее, обитое ворсистой полосатой тканью, плетеное кресло-качалка, засохший, весь в дырах, бумажный летучий змей, черный, наполовину сдувшийся кожаный мяч, а также два смешных старомодных велосипеда с большими колесами. С потолка свисала толстая свечка в узорчатом кованом подсвечнике. Если когда-нибудь о чем-то Енька и мечтал в своей жизни, так это о таком вот таинственном логове, набитым разным загадочным хламом, расположенном под самой крышей, где стены подпирает низкий покатый потолок, и по-настоящему выпрямиться в полный рост можно только у одной стены. Именно такие места предназначены специально для того, чтобы хранить всякие секреты. Мальчик восторженно выдохнул и бросился осматривать велосипеды. Руль, педали, цепь, рама, сиденье — все было на месте и держалось довольно крепко. На первый взгляд они казались как будто вполне исправными, только уж черезчур старыми. Как и вообще все в доме — сработано на совесть, но чрезвычайно давно.