Я не плакала, все чувства были словно парализованы, даже то, что происходило вокруг, воспринимала плохо, словно через мутное стекло. Слишком внезапно игра превратилась в трагедию.
Кажется, на острове побывали и полицейские, и врач. Я отвечала на какие-то вопросы, что-то подписывала, но не очень хорошо понимала, что делаю. Запомнила только как пожилой усатый офицер так, между прочим, поинтересовался, что там было с моим утоплением. Я на голубом глазу заявила, что утопляться и в мыслях не было: позагорала немного, ушла в дом за перекусом и заработалась. Ну и случайно заснула. А что меня при этом не нашли, – ну извините, так искали. Удрала же с острова потому, что Чарли начал угрожать, вёл себя явно неадекватно. Офицер понимающе кивал головой, глубокомысленно заметив, что ещё в участке мой муж показался ему странным и склонным к фантазированию.
Спасибо Пилар, которая старалась оградить меня от излишнего напряжения. На острове побывал и репортёр, но она разговаривала с ним сама, а ко мне не подпустила.
Когда увезли тело и все разъехались, я смогла, наконец, выплакаться. Пилар молча обнимала меня, Пабло неловко топтался у окна. Они упорно звали меня на материк, но я сказала, что хочу побыть одна. Пилар пообещала вернуться назавтра, и они уехали на моей моторке.
Рамона пришла, когда рёв двигателя затих вдали. Несмотря на темноту, она не проявилась чётко, а молча стала в дальнем конце спальни чуть заметным светящимся облачком.
Мне стало спокойно. Так спокойно, как не было с самого момента смерти мужа.
– Что ты зависла в углу? Я не в претензии. Всё по справедливости. Хотя мне горько, да.
– Останешься здесь? – спросила она, не сдвигаясь с места, но становясь ярче и зримей, словно набирая плоть. – Это хороший дом, надо, чтобы здесь жили люди.
Я замотала головой:
– Нет, ты что! Кто мне позволит!
– Видела бумаги. Было его. Ты наследуешь.
– Да, – растерялась я, – всё так… Мне как-то не приходило в голову…
Рамона молча ждала, пока я переварю этот факт. После первого ошеломления я вернулась в мир реальности и снова покачала головой:
– Всё равно никак. Твой остров прекрасен. И дом твой мне нравится, правда! Он чудесный. Я всегда мечтала, сидеть вечерами в кресле около камина и читать книги. Но не получится. Сама посмотри: моторку я боюсь, кто меня будет возить? Да и… честно, мне не по силам его содержать. Это сколько надо, чтобы отремонтировать, обставить, поддерживать в приличном состоянии, возить продукты! У меня таких денег нет. Я лучше продам хорошим людям, которые будут его любить.
– Деньги есть, – вдруг прервала Рамона. – Пойдём!
Она величественно проплыла мимо и исчезла, пройдя сквозь двери. Я схватила фонарь и отправилась следом.
Призрак привёл меня в башню. Я поднялась на самый верх, и недоуменно оглядывала пустую комнату. Что здесь можно спрятать? Голые стены…
Рамона просочилась наружу и помахала рукой из-за оконного стекла. Она зависла чуть ниже окна, указывая пальцем на стену.
Я распахнула узкую раму, высунулась по плечи, но ничего особенного не заметила. Чуть ниже линии окон башню опоясывал карниз из фигурного кирпича, я запустила руку за него и стала ощупывать нагретую за день стену. Рамона, довольно улыбнулась и покинула меня, рассыпавшись световыми бликами. В полной темноте я продолжала поиск. Пальцы скользнули по шероховатой поверхности и нащупали зазор. Затаив дыхание, я подцепила ногтем край, ухватила кончиками пальцев небольшую коробку и потянула. Есть!
Я нетерпеливо зажгла фонарь. В моей руке был кожаный футляр, похожий по форме на сложенный веер. Открыть его с первой попытки не получилось. Поколебавшись, решила продолжить исследование в спальне.
Рамона уже ждала там.
– Могла бы и не сбегать! А если бы не нашла без тебя? – капризно заметила я, разглядывая свою добычу. – Как это открывается? А, поняла!
При нажатии на кнопку крышка легко поднялась. Бриллиантовый гарнитур играл огнями, на стенах и потолке задрожали радужные блики.
– Как красиво! – выдохнула я.
– Любила его, – печально отозвалась Рамона. – Тебе пойдёт.
Зачарованная игрой камней, я не сразу заметила ключ с биркой. Взяла его в руки, вопросительно взглянула.
– От банковской ячейки, – сразу сказала она, будто только этого и дожидалась. – Получила наличность, хотела вложить в одно предприятие. Не успела. Там много.
– Даже не знаю, как тебя благодарить, – растерянно пробормотала я.
Призрак скользнул ближе:
– Назови дочку моим именем!
– Ты хочешь сказать? – я с ужасом положила руку на живот. – Нет! Я не хочу ребёнка от Чарли!
Рамона покачала головой:
– Нет, сейчас нет. Но если ты когда-нибудь…
– Да, конечно, – согласилась я. – Только почему-то кажется, что замуж больше не захочу.
– Не все мужчины такие, – возразила Рамона.
– Мне и одного Чарли хватило, больше не надо.
Рамона погрустнела:
– Может, ты права.
***
Пилар перебралась на остров. Она почти полностью взяла на себя организацию похорон, стараясь не оставлять меня одну надолго, но не навязываясь сверх меры, возила в город и обратно, выполняла функции переводчицы. Меня переполняла благодарность.
Рамона затаилась, появлялась в моей спальне лишь под вечер, молча садилась в ногах кровати и глядела на меня, стискивая руки.
– Чарли кремируют, – сказала я ей. – Он не будет лежать на твоём кладбище. Его отец хочет увезти прах в Штаты.
– Джон приедет?
Меня тронула сдержанная страсть, звучащая в её голосе.
– Да. Но… Рамона, прошло много лет…
– Такие люди не меняются.
Я кивнула, хоть и не была уверена. Заочно испытывала к отцу Чарли что-то вроде гадливости, но разговор по телефону пошатнул это мнение. Это был просто старик, убитый горем, который искренне любил своего сына.
Скудные финансовые запасы подходили к концу. Я посетила банк и проверила ячейку, в которой обнаружила бронзовую шкатулку с драгоценностями и деньги – много. Никогда раньше не приходилось столько видеть вживую. Считать не стала – не до того. Сунула в сумочку одну упаковку и ушла: пора было на вокзал, встречать отца Чарли.
***
Они были похожи. Джон оказался подтянутым и моложавым, с таким же тяжеловатым подбородком, лишь немного пониже Чарли и с благородной сединой на висках. Тусклые глаза, покрасневшие веки – он выглядел страдающим, потерянным. Разговаривал со мной холодно, вероятно винил в смерти сына. Я это поняла и приняла. Возненавидеть свёкра у меня не получилось.
Я заранее приготовила ему комнату, но ночевать на острове он категорически отказался, сказал, что заедет лишь на поминальный обед после церемонии и сразу после улетает обратно. Я не стала настаивать.
Накануне похорон долго гуляла по острову, обошла пещеру, и, качнув глыбу, внимательно рассмотрела её третью опору. Большой обломок скалы был заклинен несколькими маленькими. Часть я легко отбросила, два пришлось выбивать другими камнями. Трудно было сказать, выдержит ли теперь подпорка вес верхнего камня. Усталая, я отошла в сторону и села на камень, глядя на океан.
Смеркалось. Рамона не проявилась, лишь знакомый запах экзотических духов разлился в воздухе.
– Привет, – сказала я в пространство.
– О чём задумалась? – её голос вплетался в шелест прибоя.
– Двадцать лет большой срок. Люди всё же меняются. Иногда лучше всё предоставить судьбе.
– Я буду удовлетворена решением судьбы, – ответила Рамона после долгой паузы. Я не стала уточнять, подразумеваем ли мы под этим одно и то же.
– Хорошо.
***
В день похорон с утра лил дождь. В приходскую церковь пришло всего несколько человек: семейная пара и несколько мужчин. У Чарли, которого я считала открытым и компанейским человеком, друзей оказалось мало. Для них я была чужая, но и друг друга они знали плохо.