– И сытая, – тихонько хрюкнула Виктория.
– Смейся, смейся. – Элайза грациозно усадила зверька на плечо. – Между прочим, только потому, что мои подопечные процветают, могут существовать все эти бесполезные занятия и профессии в городах, которые ты так ценишь.
– Ты это про свинок и коровок? – усмехнулась Виктория.
– Про урожай и про коровок тоже. Мои фермеры кормят города. Они сеют и жнут, заботятся о скотине, работают на земле, добывая самое необходимое. Без всяких там увлажнителей для лица вполне можно прожить, без еды – никак. – Элайза произнесла эти слова спокойно, но Кэт видела, что за этим стоит гордость и любовь к своему предназначению.
– Ну уж, – Виктория качнула волосами, – подобные свойства растений и других природных компонентов люди научились использовать еще в каменном веке наверняка, когда и в помине не было вот этих твоих… «циклов посевов и всходов». А люди брали, что давала природа, не возделывая ее…
– Только брали. И ничего сами не производили. А ты хоть знаешь, каков был век этих людей? По их меркам ты сейчас стремительно приближаешься к глубокой старости! – рассмеялась рыжеволосая ведьма, и веснушки на ее щеках и носу вспыхнули чуть ярче в свете костра.
– Да ну тебя… – Виктория быстро сделала рукой отгоняющий порчу жест, – мы же не в каменном веке… Наши традиции идут из древности, я об этом. И возможно, из куда более глубокой, чем сельскохозяйственное прошлое, которому мы, кстати, обязаны праздникам Колеса Года. Но ведь силы наши происходят из более раннего времени, из детства человечества… – Ее глаза вспыхнули, а летучая мышь встревоженно заерзала, только устроившись в ее волосах.
– Виктория, хватит. – Кэт почувствовала необходимость вступить в разговор. – Ты уже и так заигралась с древними силами. Я не хочу больше… – на мгновение она почувствовала, что задыхается, – тебя оттуда вытаскивать. И даже, может, не смогу.
– Нет, ну что вы! – Виктория резко выпрямилась, полностью садясь. – Мы же ведьмы! Одна превратилась в какую-то богиню плодородия для кучки фермеров, другая варит старичкам мази от радикулита. А я говорю о силе!
– Тебя вообще жизнь ничему не учит, я погляжу. – Элайза легла на спину, подставляя лицо ночному небу. Ее морская свинка сбежала в траву и, пропищав что-то, позвала за собой летучую мышь Виктории. Вслед за ними, подняв пушистый хвост, проследовал Полосатый.
– О… какие же вы обе зануды! – И Виктория тоже плюхнулась в траву, изображая обморок.
Кэт смотрела на подруг, радуясь их непохожести, и хотя затронутая Викторией тема была тяжела для Кэт, она чувствовала себя спокойнее теперь.
Небо, уже полностью потерявшее отблески ушедшего дня, ярко горело гирляндой созвездий. Ведьмы постепенно оставляли свои костры и беседы, собираясь в центре поляны, где, взявшись за руки, образовывали широкий венок на покрывале травы. Вначале они просто стояли, прикрыв глаза, обратив лица в образованный круг, тепло из их ладоней разливалось по нему, создавая единую цепь, а стопы укоренялись в земле. Словно гряда камней или роща переплетенных под землей корнями деревьев, они были частью этого пейзажа. И если бы какой-то припозднившийся путник нечаянно забрел сюда в эту ночь, он вряд ли бы различил нечто большее, чем группу деревьев или скалистых выступов.
Именно ради этого единения ведьмы и собирались в переходные дни года в разных местах, наиболее подходящих в этот момент. Наставницы знали, как выбирать таковые для каждого праздника, когда завершались и начинались новые этапы годового цикла. Они чувствовали, где земля будет наиболее открыта для магии, и приводили туда свой клан. Соединение с землей, особенно в таком составе, балансировало энергию каждой, уравновешивая то, что могло быть по каким-то причинам выведено из равновесия. Потому так важно было присутствие на этих встречах.
После основного ритуала наступало веселье. Танцы у костров, различные небольшие дани традициям каждого из праздников, более занимательные, чем действительно необходимые. Плетение соломенных кругов или спуск со склона подожженных деревянных колес, горящие свечами тыквенные головы или нарядные венки из вечнозеленых растений…
В разгар Праздника, когда эйфория танца овладела большинством присутствующих, Кэт почувствовала необходимость отдалиться на время от этой плещущей через край энергии жизни. Отойдя на дальний конец поляны, она опустилась на частично затянутый дерном камень, повернувшись спиной к кострам и вглядываясь в тонущую в ночном мраке долину. Она не понимала, как легко Виктория могла отпустить произошедшее, когда ее саму все еще временами бил озноб небытия. Быть может, подруга лишь делала вид?