– Каждая девочка – немножко ведьма!
Когда ребята ушли, Кэт поднялась на чердак, где под покатой крышей располагалась ее спальня, и повалилась на постель. «Что же это было?» – размышляла она, глядя, как за окном по нежной синеве неба плывут пушинки облаков, растягиваясь в причудливые полупрозрачные фигуры, распадаясь на части и снова слепляясь. Этот бег облаков всегда уносил девушку куда-то далеко от того места, где находилось ее физическое тело. И вскоре она сама не заметила, как задремала.
В своем сне она видела Викторию. Но ведьма выглядела совсем не так, как при их встречах наяву. В обычной жизни всегда ухоженная, элегантно одетая, непременно на каблуках и сияющая чисто женским обаянием, сейчас она была босая и растрепанная, стоявшая на холодном камне посреди речного русла, застланного туманом. Девушка протягивала руки к Кэт и что-то говорила, но слов не было слышно, они просто не покидали реки, запутываясь в сизом тумане.
Кэт резко открыла глаза. За окном уже было темно и сквозь струйки облаков проглядывали первые звезды.
– Вот это высший класс! – кричал Уолли, летя на скорости вниз по извилистым улочкам на велосипеде так, что Мэри-Лу приходилось крепко цепляться руками и ногами в сиденье. – Ушастый йодль меня раздери! Настоящая ведьма!
Роджер ехал за ними, аккуратно притормаживая на поворотах, и тоже размышлял о необычном знакомстве, и только крики Уолли отвлекали его, и он задавался вопросом, отчего его родной брат такой громкий, когда сам Роджер не выносит шума. Была ли это какая-то насмешка природы, заставившая гены родителей так причудливо перемешаться, чтобы породить столь непохожих друг на друга детей? В такие моменты Роджеру казалось, что у них с братом нет абсолютно ничего общего, даже внешне они не сильно походили друг на друга, разве что слегка цветом волос.
Они снова промчались практически через весь город, но в этот раз значительно быстрее: велосипеды несли под горку сами, главное было вписаться во все извилины и переплетения улочек. Родителей, разумеется, еще не было дома. Роджер разогрел обед, а когда все вышли из-за стола, с облегчением отправился наверх, оставив заниматься посудой младших. Во время обеда Уолли никак не мог дожевать что-либо, не пускаясь в разговоры о новом знакомстве. Мэри-Лу только хлопала глазами, поглядывая на брата, но сама была не слишком разговорчива на этот раз. Когда они только вошли в дом, девочка тщательно проинспектировала перед зеркалом в коридоре свое платьице и долго чистила щеткой ботиночки. Вчера ей было очень неудобно перед мамой за состояние платья после беганья через заросли по пустырю, и теперь она хотела убедиться, что все в порядке. Мама часто ей говорила, что девочка должна прилично выглядеть и быть аккуратной. Мэри-Лу не совсем понимала, почему про мальчиков такое говорилось значительно реже, но она точно знала, что если мама говорит что-то, то так оно и есть. Насколько было бы проще, думала Мэри-Лу за обедом, если можно было бы делать что хочешь и не беспокоиться об этой самой аккуратности, а потом просто произнести какое-нибудь заклинание – и на тебе снова чистое платье! А если все девочки немного ведьмы, то, может, она со временем такому научится… А может быть, даже… Она чуть ложку не выронила от этой мысли: может быть, ее маме удается так аккуратно выглядеть даже после работы потому, что она-то уже умеет делать такое заклинание?! Мэри-Лу уже хотела поделиться этой догадкой с остальными, но потом подумала, а зачем же тогда у них в подвале стоит стиральная машинка, и снова вернулась к еде.
Оказавшись на чердаке, Роджер распахнул настежь окно и залез с ногами на кровать. Из окна его небольшой комнатки, где помещалась лишь односпальная кровать, письменный стол и несколько книжных полок, составленных одна на другую, виднелись ряды черепичных крыш, уходящих вниз в сторону озера. Оно было дальше, за городом, и из домика Кляйнов не увидать. Но Роджер иногда представлял, как он ночью вылезает из окна и шагает по чешуйчатым спинам спящих домишек прямо к серебрящейся водной глади. Лесистые пологие берега Альтерзее были замечательным местом для летнего отдыха. В хорошую погоду ближайшая к городу оконечность озера заполнялась грибочками туристических палаток, а зимой, когда озеро замерзало, покрываясь причудливым рисунком белых трещин, все, вне зависимости от возраста, обували коньки и скользили по его поверхности, как летом многочисленные лодочки и каяки. Роджер не очень уверенно стоял на коньках, ему больше по душе были беговые лыжи. Он мог часами ходить один по заснеженному лесу, но только не на школьных занятиях, когда их всей толпой выгоняли на улицу и заставляли бегать кругами на время.