Мэри-Лу сидела на ступеньках перед входом и смотрела, как старший брат пересекает двор длинными торопливыми шагами.
– Извини. – Он отдышался.
Мэри-Лу одарила его еще одним внимательным взглядом:
– Рюкзак твой что-то распух. В библиотеке был, да?
Роджер кивнул, он давно не удивлялся наблюдательности сестры, и протянул ей руку:
– Пойдем?
Маленькой ладошкой Мэри-Лу ухватилась за руку брата и поднялась.
– Про что читал? – принялась она расспрашивать, пока Роджер вел ее домой.
– Про шаманов. Это такие колдуны раньше были. Даже сейчас где-то есть…
– Ты читал про… волшебников? – недоверчиво произнесла девочка.
– Да никакие они не волшебники! Тут дело в другом… И я пытаюсь как раз понять, в чем именно.
Мэри-Лу остановилась, заставив брата обернуться:
– Ты не веришь, что она настоящая ведьма, да? Поэтому читаешь про этих древних волшебников? – Голос девочки звучал обиженно.
– Ну… – Роджеру очень не хотелось разочаровывать сестру, – я вполне верю, что она, может быть, хорошо разбирается в травах. А может быть, еще и… в людях. Но это не делает ее волшебным созданием, понимаешь?
– А розовый шар, который вылетел тогда из окна? – Мэри-Лу и не думала двигаться с места.
– Уверен, этому есть объяснение.
– А ведьмовская гильдия и странствия?
– Про нее даже Франц не знает, который, между прочим, сам был странствующим подмастерьем!
– Фи! – Мэри-Лу вздернула носик и зашагала вперед. – Если твой Франц о чем-то не знает, не значит, что этого не существует! – Она сразу успокоилась, убедившись в беспочвенности подозрений брата. А Роджер молча двинулся рядом, радуясь, что ему больше не нужно спорить с сестрой.
Дома их встретил непривычный запах подгорелой пищи, который им не доводилось обонять, когда у плиты стояла мама.
– Приветик! – Уолли бегал по гостиной-кухне с лопаткой в руке и открывал форточки. – Я помогаю папе подогреть наш обед!
Между тем никаких следов герра Кляйна в комнате не наблюдалось, даже его газеты.
– Замечательно, – уныло провозгласил Роджер, – будем обедать угольками. – И, подойдя к плите, вывернул конфорки на ноль.
– Не драматизируй, Роди! – Уолли махал лопаткой в воздухе, словно сражаясь на рапирах с невидимым врагом. – Папа еще обещал нас угостить мороженым после обеда.
– Так после или вместо? – Роджер проверял вилкой состояние почерневшей слегка котлеты.
– Ну все! – прокричал Уолли, подбегая к брату. – Роджер Наизануднейший, я вызываю вас на поединок! Вы оскорбили честь и память маминых котлет!
Мэри-Лу уже удобно устроилась на диванчике и, заливаясь смехом, наблюдала за братьями.
– Если кто-то и оскорбил честь котлет, – Роджер отмахивался от лопатки в руках Уолли, – так это был мой глупый брат, который не знает, как пользоваться плитой!
– От глупого брата слышу! – Уолли сделал удачное туше, чем еще больше взбесил Роджера, мечтавшего быстро перекусить и вернуться к своим ученым изысканиям. Он крепко ухватил брата за руку, тот с криком, призывая на помощь всех Ушастых йодлей округи, принялся вырываться и лягаться, Мэри-Лу заливалась смехом, и в этот момент на пороге появился герр Кляйн, который, судя по его сонному виду, надеялся немного вздремнуть после похода с Уолли в музыкалку, не доставившего никому из них удовольствия. Уолли показал там выдающиеся успехи неприлежания, абсолютной незаинтересованности инструментами, кроме, пожалуй, детского барабана, забытого кем-то на подоконнике, и большой трубы, куда так отчаянно принялся дудеть, что комиссия преподавателей сразу же потребовала родителей забрать «этого мальчика». Теперь все это, а также документы с отказом герру Кляйну предстояло продемонстрировать своей супруге, когда та вернется после особо трудного дня. Но он даже не был сердит на сына за это представление и полагал, что при его, в общем-то, неплохой успеваемости и нагрузке в школе можно было обойтись и без музицирования. Более того, Генрих Кляйн даже с некоторым ужасом думал о том, как Уолли будет этим заниматься в домашних стенах, поскольку в своем отношении к звукам был сходен со старшим сыном. Но вот расстраивать, а главное – разочаровывать жену герру Кляйну не хотелось.