На кресле тут же встрепенулся Полосатый, буравя зверька взглядом, а Пиджен залился тявканьем, прыгая подле Бена, пытаясь спрятать свою растерянность за желанием яростно защищать хозяина.
– Ну, расшумелись! – грозно шикнула Виктория, и звери немного притихли, ожидая. Она же нежно погладила мышку и посмотрела на Кэт. – Угости моего отважного друга, он, наверное, все это время себе места не находил…
Они пили чай до рассвета. Слова были сказаны, но каждый услышал в них ту часть, которую готов был сейчас услышать. Уолли и Мэри-Лу, безоговорочно верившие в магичность этого мира, совершенно спокойно восприняли идею о просьбе о помощи посредством сна. Малышка гордо прихлебывала чай с вареньем, полагая, что теперь она тоже самая настоящая ведьма, а Уолли победоносно поглядывал на брата. Тем не менее Роджер и Бен в этой истории увидели каждый свое. Первый еще раз подтвердил для себя силу книжного знания, несмотря на то что столкнулся с чем-то малообъяснимым. И надеялся постепенно разобраться во всем. А Бену снова вспомнилась мать. Отчего так выходит, подумал он, что одних успевают спасти, находящихся практически за гранью жизни, как его Кэт вытащила из-под лавины, а другие годами борются за жизнь и в конце концов бесповоротно угасают? Могло ли быть так, что, окажись рядом не шарлатанка тогда, а такая, как Кэт, то его мать была бы сейчас жива?
Кэт, наблюдавшая в этот момент за Беном, будто прочла этот вопрос в его светлых глазах и тяжело покачала головой. Они сидели рядом, и девушка незаметно для остальных положила свою тонкую ладонь на его широкую кисть, которой он сжимал свое колено, стараясь удержать себя от подступающих тяжелых мыслей. Пиджен подошел и лизнул эти соединенные ладони, говоря этим, что он тоже согласен. Те, кто должен уйти, уходят безвозвратно. Но остается память. Кэт вспомнился запах яблок, наполнявший веранду старенького дома, улыбка бабушки, когда она спрашивала ту о прожитых годах, морщинистая рука, поворачивавшая вентиль на носике самовара, тонкая струйка кипятка, наполнявшая чашку… Воспоминания, даже они когда-нибудь будут унесены Рекой Забвения. Но не сейчас. Пока она здесь, по Эту сторону. Она жива и среди живых. И живы ее воспоминания об ушедших.
Бен тоже слабо улыбнулся, глядя в янтарные глаза ведьмы. Разве мог он подумать, поселившись в этом тихом городке, что встретит тут не только горные реки, чтобы искать, где их перейти, вершины, чтобы на них подняться, озера, чтобы их переплыть, но и женщину, которую он не может понять, но она поймет его…
Сонно сползая со стула, Мэри-Лу указала на окно, за которым листья яблонь купались в первых утренних лучах, и заявила, что им пора, иначе мама проснется и будет волноваться. Кэт вышла на порог проводить гостей, а Виктория тихо дремала в кресле, которое покинул никем не замеченный кот и скрылся в утреннем тумане сада. Летучая мышь зацепилась лапками в темном уголке под потолком и тоже дремала темным кожистым мешочком.
Теперь дом покинули уже через главный вход и ушли по тропинке через калитку забирать оставленные у участка Патиссона велосипеды. Прощаясь, Бен чуть дольше удержал ладони Кэт в своих и последовал за ожидавшими у калитки ребятами.
Они уже садились, когда из голубятни неожиданно высунулся старичок и, завидев Бена, замахал ему рукой:
– Эй, Бен, утро доброе! Погляди-ка, голуби-то мои снова белые сегодня! – И он вытащил одну из голубок, демонстрируя ее снежное оперенье.
Ребята переглянулись и дружно рассмеялись. А Бен искренне поздравил друга с этой новостью, радуясь, что пробы из озер больше не нужны.
Этой ночью фрау Кляйн снились странные сны. Ей все время казалось, что через дрему она слышит какие-то звуки из детской, и она порывалась проснуться, но снова проваливалась в сон. Дети заставили ее изрядно понервничать этим вечером, и она так и не смогла заставить себя поужинать, хотя накормила их, явно проголодавшихся за чрезмерно затянувшуюся прогулку. И, когда убедилась, что все разошлись по кроватям, легла сама и сразу уснула. Она даже не слышала, как ложился муж, нежно проведший ладонью по ее волосам. Герр Кляйн тоже переживал в этот вечер, но для супруги старался казаться невозмутимым, говоря, что они просто загулялись и забыли про время и скоро уже будут дома. В конце концов последнее утверждение и впрямь исполнилось. Детей привел Бен и та странная травница, что ужинала у них как-то. Относясь с некоторым скепсисом к увлечению жены травяными чаями, Генрих Кляйн так же с легким недоверием смотрел на ту, что составляла эти сборы. Девушка не вызвала в нем того расположения, что у его супруги, однако с удивлением он заметил, что травница пользуется симпатией младших, а это было хорошей рекомендацией в его глазах.