— Пока мне хотелось бы воздержаться от объяснений, мистер Борден, — отозвался Квин. — Но план мой предельно прост. Мы должны пройти через некое драматическое действо. Мы должны заново разыграть убийство Джозефа Кента Гимбола.
Живое веко старика опустилось.
— Это так нужно?
— Необходимость — мать открытия, сэр, но разыгранное действо будет искусством подражания природе. А теперь, пожалуйста, леди и джентльмены. Не заставляйте меня прибегать к официальным мерам давления, чтобы обеспечить ваше присутствие.
— Я не поеду ни за что! — твердо заявила Джессика Борден. — Хватит с меня. Он мертв. Эта женщина... Оставите вы, в конце концов, нас в покое?
— Джессика, — почтенный инвалид обратил здоровый глаз на дочь, — а ну, собирайся!
Джессика прикусила тонкую нижнюю губу. Потом покорно произнесла:
— Хорошо, папа, — поднялась и пошла наверх в свою спальню.
Больше никто не проронил ни слова. Но через некоторое время Джаспер Борден снова проскрипел:
— Думаю, мне тоже надо поехать. Андреа, вызови сиделку.
Андреа словно очнулась от сна.
— Но, дедушка!
— Ты слышала, что я сказал, дитя?
Эллери стоял у двери и ждал. Наконец все дружно поднялись и двинулись к выходу. Безликий лакей вырос как из-под земли со шляпами.
— Эллери, — негромко обратился к Квину Билл Энджел.
— Привет, Билл! Как твоя работа в последние дни? Что-то не вижу ни шрамов, ни ран.
Билл смотрел мрачнее тучи.
— Это был сущий ад. Наша герцогиня оказалась настоящим бесом за рулем. Я сюда не мог выбраться до сегодняшнего дня. Но мы с Андреа разработали план. Я околачивался тут целыми днями, высматривая. Она согласилась не выходить из дома, пока я здесь дежурю. А все остальное время мы были вместе.
— Многообещающее начало для парочки с благопристойными намерениями, — пошутил Эллери. — Были какие-нибудь неприятности?
— Нет.
Спустилась Андреа, одетая для выезда. На ней было легкое пальто, правую руку она держала в правом кармане. Можно было подумать, что там у нее револьвер. Билл было бросился к ней, но она покачала головой, оглянулась и просигналила ему что-то голубыми глазами.
Заметив оттопыривающийся карман у Андреа, Эллери нахмурился. Затем кивнул Биллу, давая ему понять, чтобы он оставался на месте, а сам вышел в коридор за девушкой.
Она заговорила торопливым шепотом:
— Мне надо было переговорить с вами раньше.
— Андреа, что случилось?
— Вот это. — Она вынула руку из кармана. — Это пришло по почте утром, завернутое в простую бумагу. Адресовано мне.
Эллери не взял то, что она ему протянула. Некоторое время он внимательно рассматривал предмет, который она ему показывала, затем перевел взгляд на нее. В дрожащей руке Андреа держала гипсовую статуэтку из трех фигурок, неровно покрытых красной краской. Статуэтка изображала трех обезьянок на пьедестале. Одна приложила лапу ко рту, другая — к глазам, третья закрывала лапами уши.
— Не произноси злого, не созерцай зла, не слушай злого, — тем же горячим шепотом пояснила Андреа. — Или что-то вроде этого. Ну не безумие ли? — Она истерично рассмеялась. — Но меня это пугает до смерти.
— Новое предостережение, — нахмурился Эллери. — Наша дичь явно нервничает. Оберточную бумагу не выкинули?
— О! Я тут же ее выбросила. Я была уверена, что вам от нее никакого толку.
— Ах ты! Что за самонадеянные люди! Опять начудили. Там же могли быть отпечатки пальцев... Биллу говорили?
— Нет. Не хотела его беспокоить. Бедный Билл! Он был для меня такой опорой все эти дни.
— Положите статуэтку обратно в карман, — быстро приказал Эллери. — Кто-то идет.
Дверь лифта открылась, и показалась высокая фигура.
— А, Джоунс! Привет, дружище! Рад вас видеть, — приветствовал его Эллери.
Андреа вспыхнула и бросилась в апартаменты. Угрюмый подбитый глаз Джоунса неотрывно взирал на дверь, за которой она скрылась.
— Получил ваше приглашение, — пробасил он, явно находясь в крепком подпитии. — Сам не знаю, какого черта я пришел. Меня здесь не очень жалуют.
— Подумаешь, — весело бросил Эллери, — меня здесь тоже не жалуют.
— Так что там, Шерлок? Новые находки?
— Думаю, вы с удовольствием присоединитесь к нам. Мы все направляемся в Трентон на следственный эксперимент.
Джоунс рассмеялся:
— Да хоть к черту на рога! Мне все едино.
Солнце стояло уже над деревьями по берегам Делавэра, когда они доехали до одинокой хижины около Морского терминала. Эллери на своем «дюзенберге» возглавлял небольшой караван. Он вел его кружным путем по предместьям Трентона, выезжая на Ламбертон-роуд со всеми мерами предосторожности, чтобы, не дай бог, не привлечь внимания вездесущих репортеров, бродящих по улицам города.