Кролик радостно скакал по тропинке, пересек ручей и попал в то место, где жили его многочисленные друзья и родичи. В это утро их вроде бы было даже больше, чем обычно. С кем-то Кролик поздоровался за лапку, кому-то просто кивнул, некоторым сказал: "Доброе утро", - малышам бросил: "А, это вы", - и отбыл. Только переполошил всех. А некоторые из семейства Жукалексов, включая Генри Торопыжекса, так переволновались, что потянулись за Кроликом к Столетнему Лесу и полезли на деревья в надежде добраться до верхушки, прежде чем все (что бы там это ни было) произойдет. Уж очень им хотелось стать свидетелями незабываемых событий.
Кролик же с каждой минутой все больше раздувался от важности. Скоро он добрался до опушки Столетнего Леса, а оттуда прямиком подался к дереву, где жил Кристофер Робин. Постучал в дверь, раз или два окликнул Кристофера Робина, отошел на пару шагов, приложил лапку к глазам, защищая их от солнца, поднял голову, опять позвал Кристофера Робина, на случай, если тот сидит на верхушке, обежал дерево с криками: "Привет! Это я! Кролик"! - но ответа не получил. Тогда он остановился и прислушался, и все остановилось и прислушалось вместе с ним, так что во всем Лесу настала полная тишина. Но длилась она недолго, ее нарушил запевший в сотне миль от Кролика жаворонок.
- Тьфу ты! - воскликнул Кролик. - Его нет дома.
Он вернулся к зеленой двери, чтобы еще раз убедиться в своей правоте, и уже отворачивался от нее, чувствуя, что утро безнадежно испорчено, как вдруг увидел на земле листок бумаги. В листке торчала булавка, которой он крепился к двери.
- Ага! - Кролик вновь оживился. - Еще одно объявление!
И вот что он прочитал на листке:
УШОЛ
СКОРАБУДУ
ПОДЕЛАМ
СКОРАБУДУ
К. Р.
- Ага! - вновь воскликнул Кролик. - Должен сообщить остальным, - и убежал с важным видом.
Ближе других находился домик Совы, вот к нему по Столетнему Лесу и направился Кролик. Добравшись до двери, стучал и звонил, звонил и стучал до тех пор, пока Сова не высунулась, чтобы сказать: "Уходи, не мешай думать... а, так это ты?" - разговор она всегда начинала в такой манере.
- Сова, и у тебя, и у меня с головой все в порядке, - Кролик сразу взял быка за рога. - Это у других там вата. И если уж в Лесу возникнет необходимость подумать, а когда я говорю подумать, я имею в виду именно подумать, кроме нас с тобой взяться за это некому.
- Да, - кивнула Сова. - Я как раз и думала, когда ты пришел.
- Прочти вот это.
Сова взяла записку Кристофера Робина, нервно оглядела ее. Она могла произнести по буквам свое имя, СА-ВА, могла проделать то же самое со словом "понедельник", да так, чтобы все поняли, что это не среда. Она даже читать умела, но только в спокойной обстановке, когда ей не заглядывали через плечо и не говорили: "Ну что?" Она могла...
- Ну что? - спросил Кролик.
- Да, - ответила Сова, напустив на себя самый глубокомысленный вид. - Я понимаю, о чем ты. Безусловно.
- Ну что?
- Именно, - ответила Сова. - Точно так, - и после короткого раздумья добавила. - Если бы ты не пришел ко мне, мне следовало прийти к тебе.
- Почему? - спросил Кролик.
- По этой самой причине, - Сова очень надеялась, что разговор принесет свои плоды, и она поймет, с чем пришел к ней Кролик.
- Вчера утром, - с важным видом сообщил Кролик, я тоже заходил к Кристоферу Робину. И не застал его дома. Зато на двери была записка.
- Эта самая?
- Другая. Но по смыслу та же. Это очень странно.
- Потрясающе, - Сова вновь взглянула на записку и решила, что речь в ней идет об уколе, который сделали Кристоферу Робину. - И что ты предпринял?
- Ничего.
- Наилучшее решение, - с мудрым видом кивнула Сова.
- И что? - вновь, как и предполагала Сова, спросил Кролик.
- Именно так, - какое-то время Сова не знала, о чем говорить дальше, но потом ее вдруг осенило.
- Скажи мне, Кролик, что было написано в той первой записке? Это очень важно. От этого все зависит. Поэтому ты должен вспомнить все слова первой записки! Все до единого.
- По существу, обе записки ничем не отличались.
Сова сурово взглянула на Кролика и подумала, а не скинуть ли его с дерева. Но решила, что сделать это всегда успеет, и предприняла еще одну попытку выяснить, о чем, собственно, они говорят.
- Пожалуйста, вспомни все слова первой записки, - последнюю фразу Кролика она как бы пропустила мимо ушей.
- Пожалуйста. "Ушол. Скорабуду". Те же, что и в этой, только добавилось: "Поделам. Скорабуду".
Сова облегченно выдохнула.
- Ага! Теперь мы знаем, что к чему.
- Да, но где Кристофер Робин? - спросил Кролик. - Вот в чем вопрос.
Сова опять оглядела записку. Теперь-то, при ее образовании, прочесть эти четыре строчки не составляло труда. "Ушол, Скорабуду. Поделам, Скорабуду". Такое обычно и пишут в записках, которые пришпиливают к двери.
- Мне совершенно ясно, что произошло, мой дорогой Кролик. Кристофер Робин ушел со Скорабуду. Он и Скорабуду ушли по делам. В последнее время ты видел где-нибудь в Лесу Скорабуду?
- Не знаю, - ответил Кролик. - Поэтому я и пришел к тебе. Как они выглядят?
- Ну, - начала Сова, - пятнастый или цветоядный Скорабуду похож...
- Во всяком случае, он более всего напоминает...
- Конечно, все зависит...
- Дело в том, что я не знаю, как они выглядят, - наконец, нашла в себе силы признаться Сова.
- Спасибо, - кивнул ей Кролик и побежал к Винни-Пуху.
Но прежде, чем добежал до него, услышал шум. Остановился и прислушался. И вот что за шум он услышал:
ШУМЕЛКА (она же ПУХАЛКА). Сочин. В. Пуха
Холод, стужа отступают,
В небе бабочки порхают,
Первоцветы зацветают
На лугах.
Все деревья зеленеют,
А фиалки голубеют,
От тепла коровы млеют
На полях.
Пчелы мед свой собирают,
И гудят, и возвещают:
Скоро лето наступает
На дворе.
Сладко горлицы воркуют
И кукушечки кукуют,
Ну а Винни-Пух пухует
На заре.
Жаворонок трель выводит,
Колокольчик колобродит,
Птички хором хороводят
Возле гнезд.
Лес поет, шумит, бушует,
А наш Винни в ус не дует,
Все пухует и пухует,
Точно дрозд.
- Привет, Пух, - поздоровался Кролик.
- Привет, Кролик, - с мечтательным видом ответил Пух.