— Но мы же не можем оставаться в постели весь день, — прошептала она, пряча глаза за длинными ресницами. Именно этого ей больше всего и хотелось в глубине души.
— А почему бы и нет?..
Она удивленно взглянула на него.
— Люди обычно так не делают. — Его голубые глаза были безоблачны, как летнее неба, и она ощутила неловкость. — Я просто так спросила о времени, — пробормотала она, теребя пальцами простыню. — Совершенно естественный вопрос. Я не понимаю, почему ты ищешь подвоха в моих словах.
Ред повернулся на спину, не сводя с нее изучающих глаз.
— Естественное упрямство?
— Ты тоже не лишен его.
— Как я понимаю, мы должны избегать всякого упоминания о прошедшей ночи? Ладно, тогда скажи, как твоя рука?
— Все в порядке, спасибо.
Ред тихонько присвистнул.
— Кэтрин, крошка… — В его тоне появилась предостерегающая нотка.
— Я не хочу заострять внимание на случайном эпизоде в твоей и моей жизни, — осторожно отозвалась она.
— И что, у тебя было много таких случайных эпизодов? — произнес он лукаво.
— Я бы так не сказала. — Идиотка, подумала она печально. Что я несу? Он же все прекрасно понял!
— Я никогда прежде не спал с девственницами, но в состоянии заметить разницу. — Он вдруг приподнялся, схватил ее за талию и притянул к себе, глядя ей прямо в глаза.
— Извини, что я не отвечаю твоим требованиям, — процедила она сквозь зубы. И он еще смеет сердиться на нее! Разве она не сделала ему подарок? Конечно, он, видимо, не слишком-то нуждался в подобном подарке, но все равно он не имеет права быть таким грубым.
— Почему ты стараешься неправильно истолковать любое мое слово? — возмущённо воскликнул он. — Тебе уже двадцать лет, ты была помолвлена, извини, но я думал, что ты…
— …достаточно компетентна в сексуальных вопросах, — с горечью закончила она.
Ред вдруг выругался.
— Я не хотел причинять тебе боли. — Нечто похожее на сожаление мелькнуло в его лице. — Я мог бы быть более сдержанным, терпеливым, осторожным…
Кэтрин почувствовала себя полностью обескураженной.
— Успокойся, ты не причинил мне никакого вреда, — сердито отозвалась она. — У меня нет к тебе никаких претензий, скорее наоборот…
В глазах его заплясали веселые чертики.
— Спасибо за комплимент. Это так мило с твоей стороны.
— Я не считаю, что делаю тебе комплимент, — пробормотала она, сама смущенная словами, сорвавшимися с ее уст.
— Для мужчины всегда лестно оказаться первым у женщины, но скажи мне, почему ты ждала меня, Кэтти? — Его голос был глубоким и чувственным, так же как и влажные губы, нежно касавшиеся ее щеки.
А ведь она действительно всегда ждала только Реда, сама не сознавая этого; судьба как бы сама подталкивала ее к нему. Волна неистового желания вновь слиться с ним воедино охватила ее, и она, сама не понимая, что делает, зарылась лицом в мягкий пух на его груди, с наслаждением вдыхая запах его кожи.
«Что я делаю? — подумала она. — Я же схожу с ума». Попытавшись взять себя в руки, она прошептала, понимая, что почти выдала себя:
— Я очень любопытна, — сказала она как можно спокойнее. — Я действительно хотела узнать тебя, Ред. Конечно, я не принимала обета целомудрия, просто так сложились обстоятельства. Карл уважал мои желания, но я сейчас вижу что в этом была изрядная доля лицемерия, — добавила она, совершенно не испытывая никакого сожаления по поводу неверности своего бывшего жениха.
— Так ты действительно хотела узнать меня, Кэтти? — Его глаза лихорадочно заблестели, голос стал хриплым. — Я очень долго ждал этого признания, Кэт, и я хочу, чтобы ты повторила эти слова.
Она чувствовала, что сходит с ума от этой мольбы.
— Да, я хочу тебя, Ред, хочу безумно!
Ему нужна ее полная капитуляция? Пусть! Она готова капитулировать перед ним, лишь бы он целовал ее, гладил ее тело…
— Я хочу чувствовать тепло твоей кожи, пробовать тебя на вкус… — всхлипывала она, сжав его в объятиях и раздвигая бедра…
14
Надеть ли ей то зеленое платье или оно слишком уж официально? С тяжелым вздохом она бросила его в кучу других, лежащих на постели. Постели, которую она делила с Редом последние три недели. Его лондонская квартира занимала весь этаж перестроенного складского помещения; в ней было мало мебели, натертый до блеска паркетный пол покрывали разноцветные восточные коврики, а по стенам стояли стеллажи, битком забитые книгами.
— Ты собираешься принять душ?
Кэтрин не повернулась, услышав его голос.
— Ты хочешь сказать, что это необходимо? — спокойно произнесла она, хотя, как всегда, ее пульс участился в его присутствии.
— Да, только вместе со мной, как вчера днем, — сказал он, подходя к ней сзади, и обхватил ее груди ладонями, коснувшись указательными пальцами ее твердых сосков, которые прощупывались сквозь тонкую ткань халата.
Она посмотрела на него вполоборота затуманенным желанием взглядом. Ей не нужно было напоминать о вчерашнем дне, который они полностью посвятили друг другу. Перед ее глазами пронеслись чувственные эротические образы; она взяла его за руку и прижала его ладонь к своей щеке. Медленная улыбка коснулась ее губ, когда ее взгляд упал на скомканные простыни. Он наклонил голову и провел губами по ее шее.
Недели, проведенные Кэтрин вместе с Редом, заставили ее осознать чувственную сторону своей натуры, что было одновременно шокирующим и приятным. Она с радостью играла свою роль послушной и талантливой ученицы. Единственное, чего она не делала, это не говорила ему о своей любви с помощью слов. Она считала это необходимым. Что бы ни случилось в будущем, у нее останутся ее, только ее воспоминания.
— Ты нервничаешь? — спросил Ред.
— Тебе так важно это знать? — бросила Кэтрин и отшатнулась.
Он не пытался удержать ее. Она посмотрела на него с неприязнью; его вопрос нарушил сладость минуты.
— Тебе же нужно с ними иногда встречаться. Они как-никак твои родители.
— Конечно, — с горечью в голосе ответила она. Как будто ей надо об этом напоминать. — Слава богу, это произойдет на нейтральной территории. В сложившихся обстоятельствах я должна быть тебе благодарна за такую милость. Не думаю, что ты и отец сможете драться в общественном месте.
Сегодня она впервые встретится со своей семьей, с тех пор как Ред сообщил им об их помолвке. Семейство Келвей на людях делало вид, что довольна предстоящим браком Кэтрин, несмотря на явную неприязнь к Реджинальду Кристу.
— Ты чем-то недовольна? — Его чувственный рот превратился в тонкую линию.
— Почему? Я заранее знаю, что наши отношения не продлятся вечно, — холодно отрезала она. — Такая страсть не может длиться долго, тем более, я вижу, ты не готов к чему-нибудь более продолжительному. С твоей цыганской кровью! — Она прикусила нижнюю губу, чтобы та не дрожала.
— Ты намекаешь на мое неопределенное происхождение? — спросил он, и голос его стал жестким. — Да, я всегда любил свободу и не собираюсь ее терять даже в браке с тобой. — Он бросил на нее неприязненный взгляд. — Что с тобой? Похоже, тебе нравится, когда мы оскорбляем друг друга.
Она тяжело вздохнула. Она не хотела взаимных обвинений, но не могла спокойно сносить его циничного тона, его пренебрежительного отношения к себе. Только в постели он был с ней нежным и ласковым…
— Ты первый даешь мне повод для подобного отношения к тебе!
— Неужели? Я бы так не сказал, — прошипел он. — Ты ведешь себя со мной, как оскорбленная принцесса, вынужденная опуститься до связи с безродным мужланом. А твоя семья всегда относилась ко мне, как к бедному родственнику, которого можно показывать гостям по особым случаям, чтобы продемонстрировать великодушие знаменитых Келвеев!
— Ах, какой ты ранимый! Какой несчастный! Ты всегда мог отлично постоять за себя! — закричала она.
Можно подумать, что она сама была счастлива. У нее был брат, с которым не было ничего общего, сестра, укравшая у нее жениха, что оказалось к лучшему, и родители, которые не скрывали, что она оказалась для них большим разочарованием. Родители, для которых ее желания, ее мечты всегда вызывали только досаду и неудобство.