«Ква-ква!» — раздалось вновь, после чего последовал громкий всплеск. Из пруда прямо на грудь Дуайна выпрыгнула большая лягушка. Обнаженная грудь заходила вверх-вниз, лицо то погружалось в воду, то опять появлялось на поверхности. Я закричала еще громче, и, словно почувствовав охвативший меня ужас, вновь завыла собака. Испугавшись, лягушка спрыгнула с тела и исчезла в пруду. Это заставило тело заколебаться еще сильнее. Мне показалось, что Дуайн скосил глаза. Создавалось впечатление, что труп пытается выбраться из пруда. Отчаянно завизжав, я бросилась прочь от павильона.
Добежав до старого дуба, я остановилась и, прижавшись к шершавому стволу, оглянулась посмотреть, действительно ли труп вылез из воды, но павильон загораживал мне вид.
«Ух! Ух!» — раздалось прямо у меня над головой, после чего последовало громкое и тревожное хлопанье крыльев. Чтобы опять не закричать, мне пришлось заткнуть рот ладонью.
Еще раз оглянувшись на павильон, я повернула к дому. К моему крайнему изумлению, во всех окнах особняка горел свет.
Облегченно вздохнув, я обессиленно прислонилась к стволу.
Глава тринадцатая
Сидящая на дереве сова ухнула еще раз и перелетела на ветку пониже — должно быть, для того чтобы получше меня рассмотреть. Однако в том состоянии, в котором сейчас находилась я, любопытная птица казалась мне еще одним чудовищем, частью дьявольского плана, рассчитанного на то, чтобы свести меня с ума. Одна мысль о том, что это создание смотрит сейчас на меня своими огромными как плошки глазищами, явилась для меня последней каплей. Взглянув вверх и увидев над собой светящиеся зрачки, я сломя голову ринулась к особняку.
Дующий с моря ветер подталкивал меня в спину. Приблизившись к дому, я перешла на бег трусцой, возле крыльца на шаг, а у подножия лестницы и вовсе остановилась. Но не могла же я оставаться здесь в эту ужасную ночь? Я уже поднялась на крыльцо, которое достигало в ширину не меньше пяти метров, как какой-то непонятный звук заставил меня насторожиться и оглядеться вокруг.
Звук доносился со стороны одного из растущих возле крыльца кустов. Мгновенно похолодев, я отчаянно замолотила кулаками по огромной входной двери. Из темного угла крыльца раздался звук чьих-то шагов, неровных, как будто идущий прихрамывал при ходьбе. Прислонившись спиной к двери, я беспомощно смотрела в темноту. Шаги приближались. Первым моим побуждением было бежать, но ноги отказывались повиноваться.
Черная тень приближалась. Разглядев силуэт получше, я заметила на спине зловещей фигуры горб. Это был Алистер Мэхью.
— Алистер! — воскликнула я.
Не отвечая, Алистер с угрожающим видом приближался ко мне, руки его были подняты, пальцы растопырены, как если бы он хотел схватить меня. Когда же кузен подошел совсем близко и я увидела дьявольскую улыбку на его губах и демонический взгляд, то, попытавшись отшатнуться, изо всех сил толкнула спиной дверь, которая неожиданно распахнулась. Теряя равновесие, я повернулась и, вскрикнув, попала прямо в руки миссис Парвер, в которую вцепилась в поисках защиты.
Должно быть, взгляд домоправительницы заставил Алистера удалиться. Я почувствовала, как ее руки обвивают меня в почти что дружелюбном объятии. Она закрыла дверь, и Алистер остался снаружи. Лишь впоследствии я поняла, что это было весьма странно, но в тот момент лишь прильнула к миссис Парвер и разразилась бурными рыданиями.
— Ну-ну, мисс Блейк, — успокаивала меня домоправительница. — Теперь вы в безопасности. Не слишком-то разумно разгуливать по ночам вокруг Гнезда Ворона, а тем более в грозу. Пойдемте со мной, я дам вам стакан теплого молока. — Она практически перенесла меня на кухню.
Я находилась в таком состоянии, что мне было не до того, чтобы удивляться столь резкой перемене в ее манере поведения. На какое-то мгновение я обнаружила в домоправительнице никак не проявлявшуюся прежде теплоту. Чувствовалось, что эта женщина знает, что такое дети и как себя с ними вести.
Включив на кухне свет, она усадила меня в кресло с высокой спинкой и полезла в холодильник за молоком. Поставив кастрюлю на плиту, миссис Парвер протянула мне платок и протерла мокрое от слез лицо влажным полотенцем.
— По ночам бывает страшно почти в любом месте, — сказала она, — но в Гнезде Ворона особенно.