— Надеюсь, если вы однажды войдете в Род Малфой, это решение будет продиктовано несколько иными причинами.
Тут Гарри дал себе труд немного подумать и покраснел, как помидор, чем вызвал очередной приступ веселья у Хоря.
Еще через две недели некоторые в Аврорате уже открыто посмеивались над тем, сколько шума и суеты устроил неизвестный «доброжелатель» вокруг Драко Малфоя и, главное, все впустую. Ну кабинет сожгли, ну тиснули пару статеек в третьесортных газетенках, ну ограда Малфой-мэнора местами покорежилась — было бы о чем говорить! Но так рассуждали именно что «некоторые», большинство же авроров ходили злые и хмурые. Большинству было ясно, что Лестрейндж, в общем, и не стремился к серьезному результату. Ему надо показать, что покоя Малфоям не будет, и это он как раз демонстрирует блестяще. А вот ответные действия Аврората, увы, до сих пор не принесли совсем ничего. Продолжались зачистки по старым следам, отрабатывались все зацепки по каждому эпизоду, но ничего кроме регулярно упоминаемого «человека под обороткой» на Лестрейнджа найти не удалось: ни следа пребывания, ни случайных свидетелей. Лестрейндж не просто третировал Малфоев, а куражился над Авроратом. Да, Азкабан оказался ему не по зубам, но все остальное… Лонгюссон ночевал на рабочем месте, трансфигурируя собственный стол в диван, Фальк ходил издерганный, Шеклболт требовал ежедневных отчетов о ходе расследования, хвала Мерлину, устных. Но день за днем все усилия авроров разбивались о неуловимость и изобретательность старого Пожирателя Смерти. Это было возмутительно, и этому следовало положить конец, чем быстрее, тем лучше, потому что любая лояльность имеет предел, и Скиттер не может бесконечно игнорировать лакомую тему беспомощности Аврората.
Подобные настроения начальства вызывали у Гарри безотчетную тревогу.
Зато сам он теперь уходил со службы вовремя: Фальк распорядился: хоть самому спалить арендуемый коттедж, но остаться в гостях у Малфоев и контролировать ситуацию в поместье изнутри. Гарри бы посмеялся такому единству желаний Люциуса и Главного Аврора, да вот только как-то не смеялось.
В Малфой-мэноре обстановка была не лучше, чем в Аврорате. Вежливо сдерживалась при свекрах и лезла на стенку вне их поля зрения Астория: обретенный домашний уют — это хорошо, но она едва начала регулярно выходить в свет после полугода вынужденного затворничества и теперь тяжело переносила осадное положение. Непроницаемо-деловитый Драко заявил, что создалась идеальная ситуация для восполнения пробелов в образовании: никаких дел, кроме чтения, и демонстративно поселился в библиотеке. Печально смотрела на тоскующих детей Нарцисса. И с каждым днем все равнодушнее становился Люциус, все меньше интересовался у Гарри успехами Следственного отдела, все чаще разговаривал на отвлеченные темы.
Потому что в Следственном отделе все соображения и выводы сходились к одному: Лестрейнджа надо выманивать на живца. Не на Драко, разумеется, все уже поняли, что младшего шпыняют только как показательную мишень, и никто из главных фигур в этих делах не засветился ни разу. Лестрейнджу нужен Люциус, и только на Люциуса он может «клюнуть». Нет, еще больше Лестрейнджу нужны Рабастан и Рудольфус, но выводить их в качестве наживки Фальк отказался наотрез.
— Вот уж чего мне не надо, так это хоть малейшего шанса, что вся семейка снова окажется на свободе!
— Думаете, ловушка может не сработать, и Лестрейнджу удастся освободить их? — деланно удивился Гарри, которого теперь как агента в логове Малфоев исправно допускали на советы старших по званию.
— Риск есть всегда.
— А Люциус? — Гарри смотрел в упор. — Если риск есть всегда?
— Не разводите драму, Поттер, — устало попросил Фальк. — Малфоя мы прикроем, как сможем. Максимально прикроем. Но если выбирать между… благополучием старшего Малфоя и Лестрейнджами, надежно запертыми в Азкабане, я предпочту Лестрейнджей в тюрьме. Работа у меня такая.
— Я понимаю, сэр, — кивнул Гарри.
И опустил взгляд. Потому что во всех этих обсуждениях изо всех сил НЕ упоминались некоторые вещи, слишком очевидные, чтобы тратить на них слова. Например, что Лестрейндж наверняка подстраховался именно на случай такого маневра со стороны Малфоя, а значит гарантий, что аврорам удастся прибыть, а тем более — быстро прибыть вслед за Люциусом, нет. Или физическое и магическое состояние Малфоя-старшего: если вдруг что-то пойдет не так, Люциус сможет рассчитывать только на свое красноречие и ни на что больше. Даже быстро выбежать из горящего здания для него будет непосильной задачей. Ну и тот факт, что Люциус Малфой — осужденный Пожиратель Смерти, еще не отбывший свой срок под надзором, а значит не имеет права отказаться от участия в операции Аврората, особенно после такого аванса, как восстановленная защита Малфой-мэнора.
Разумеется, всерьез рисковать Малфоем не хотел никто. Охота на Драко уже стала притчей во языцех, и версия о том, что эта охота — месть Люциусу за сданных “спящих” агентов, уже расползлась достаточно широко. Если эта месть завершится гибелью кого-то из Малфоев, авторитет Аврората пойдет трещинами шириной в руку. Так что все другие возможности и варианты, не включавшие вывод Лестрейнжей из Азкабана, прорабатывались самым тщательным образом. Увы, с каждым днем все очевиднее становилось, что единственный выглядящий рабочим план — это обвешать Люциуса маяками и следилками и отправить лестрейнджевым порт-ключом, чтобы сразу последовать за ним и надеяться на удачу. Ну, или продолжать ждать.
— Объективно говоря, мы по этому делу еще и трех недель не работаем, — рассудительно говорил Лонгюссон на очередном «выездном» военном совете в кабинете Малфоя. Люциус, разумеется, не покидал мэнор, а его мнение по некоторым вопросам было ключевым. — То, что пока у нас нулевой результат именно по Кандиду Лестрейнджу, совершенно не симптоматично. С каждым днем у него все меньше возможностей для маневра. В этом плане время работает на нас.
— Спасибо, мне полегчало, — смертельно серьезно поблагодарил Люциус.
Лонгюссон стойко проигнорировал сарказм и продолжил рассуждения:
— И, во-вторых, вы упоминали, что там есть другие игроки помимо Лестрейнджа. Им тоже нужна исключительно личная встреча с вами?
— Бёрк — почти наверняка — и скорее всего, кто-то из Треверсов, — кивнул Люциус. - Им, разумеется, нужен не я, им нужны родовые имения. У Бёрка малолетние внуки, у Трэверсов полно наследников второй очереди, и им надо вернуть утраченное. Но лидер всей компании — Лестрейндж, и его логика, как я ее себе представляю, абсолютно прозрачна: если я ухитрился вытащить со дна свою семью, значит могу повторить трюк и для других. Речь именно обо мне, потому что Лестрейндж мыслит категориями Глав Родов, и остальные члены семьи — заведомо только исполнители. Но что и как именно я сделал, чтобы добиться сегодняшнего положения вещей, он не может отгадать, а потому вместо конкретных требований хочет встретиться и выяснить у меня подробности, а потом уже решать, как меня использовать.
— Это выглядит довольно нелепо. На опечатанное имущество можно предъявить права в законном порядке, если от лица тех же внуков будет выступать кто-то, не замешенный в преступной деятельности.
Люциус посмотрел на Лонгюссона с такой идеально вежливой насмешкой, что Гарри аж позавидовал его мимическим возможностям. Фальк тоже оценил его выражение лица, но лишь пренебрежительно хмыкнул:
— Настолько не доверяют победителям, что будут шантажировать бывшего единомышленника и подставляться под розыск всеми силами Аврората, только бы не идти законным путем?