Гарри задумчиво кивал и думал о том, что толку-то в этом надзоре, под который освобождают, если Люциус, едва выйдя из Азкабана, сумел тайно куда-то перетащить кучку опаснейших артефактов. Пришло время возвращаться к самому неприятному вопросу. Но Люциус перехватил инициативу. Он тоже некоторое время сидел молча, а потом заговорил очень серьезно.
— Волдеморт был безумцем, помешанным на магической силе и власти. Он целенаправленно собирал в своих руках наиболее сильные и наиболее темные артефакты, особо предпочитая древние родовые реликвии. Жаждал обладать, как я уже говорил. Далеко не все его сторонники были готовы отдавать ему семейное наследие, но он был легилементом и выискивал в нашей памяти то, о чем ему не рассказывали добровольно. А отказать Лорду после прямого приказа не смел никто. Ему по умолчанию принадлежало все, чем владели его сторонники. Так в Малфой-мэноре была собрана поистине пугающая коллекция. Министерство должно радоваться, что такое количество темных артефактов выведено из магического оборота.
— Но эта коллекция в ваших руках.
— Ваши предложения?
— Отдайте ее.
— Кому? Заметьте, примерно этот вопрос я задал вам в самом начале нашей беседы.
— Для начала — мне. И я, так и быть, никому не скажу, откуда у меня на руках такая радость. Я — герой, мне могло быть знамение от Мерлина.
— А вы действительно умеете обращаться с опасными артефактами или хотя бы сильными магическими предметами, мистер Поттер?
Сразу вспомнилась все те разы, когда Драко истерически вопил «не трогай», «не подходи», «не смотри», «не дыши» относительно всяких штук, с которыми работал как ликвидатор проклятий, и уверенность Гарри заметно пошатнулась. Люциус проследил за его реакцией и добавил:
— А обращаться за подсказкой к третьим лицам я бы вам не советовал. Как я уже говорил, это довольно опасная информация, и не хотелось бы, чтобы поползли слухи…
— Тогда вы мне сами скажите, что надо, а чего нельзя делать.
Люциус от души рассмеялся.
— Значит, вы мне не доверяете хранить эти вещи, но собираетесь следовать моим инструкциям по обращению с ними? И что помешает мне научить вас манипуляциям, которые сделают меня королем Европы? Особенно забавно, что сам бы я такой ритуал провести не смог, а вот вам магической силы вполне хватит.
— А такой ритуал, правда, есть?
— Какая разница, что я вам отвечу, если вы мне все равно не доверяете?
Гарри начала всерьез раздражать эта слишком ироничная перепалка, Люциус заметил опасность и снова сменил тон на предельно серьезный.
— Смотрите, «отдать» — это значит, во-первых, извлечь эти вещи оттуда, где они хранятся. Это хороший тайник, поверьте мне, и весьма защищенный. Извлечение само по себе будет целой эпопеей, и не факт, что пройдет незамеченным для заинтересованных лиц. Во-вторых, нужно найти нового «хранителя»: человека, умеющего обращаться с действительно сильными и темными вещами, но при этом такого, кому вы сможете доверять. Интересное сочетание, верно? Я, например, могу придумать только одну кандидатуру — новую леди Блэк. Но тут возникает третий вопрос: клад опасен, и опасно само знание о нем, а у Андромеды и с собственным наследством еще не все уладилось. Вы хотите, чтобы она стала единственной, кто знает? Сейчас, заметьте, Лестрейндж угрожает Драко, но Драко все-таки не четыре года. К тому же — вы сейчас решите, что я вас специально запугиваю, но, с другой стороны, не предупреди я сейчас, так вы придете ко мне же с претензиями потом — сильные темные артефакты и древний темный Род могут, скажем так, войти в резонанс и оказать влияние на мировоззрение Андромеды. Ну, и в последних: Андромеда может просто не захотеть связываться. Именно из тех соображений, которые я назвал вам ранее. Я бы сказал, она почти наверняка откажется и предложит уничтожить коллекцию.
— А это тоже вариант! — резко откликнулся Гарри. — Почему бы не уничтожить предметы, которые даже вы считаете слишком темными?
Не то, чтобы эта идея ему правда понравилась, скорее он ее даже не обдумывал всерьез. Просто интересно было, какие контраргументы придумает Люциус. А что придумает, Гарри не сомневался. И Малфой не подвел. Пожевал губами, задумчиво глядя мимо Гарри, а потом начал, как всегда, совсем не с того, о чем шла речь:
— Мистер Поттер, вам нравится роль палача? Или больше нравится выносить приговоры, исполнять которые будут другие?
— Дальше была какая-нибудь моя реплика, — хмыкнул Гарри. — Продолжайте, лорд Малфой, я вас слушаю.
Люциус мимолетно улыбнулся. Похоже, ему доставляло искреннее удовольствие смотреть, как Герой показывает зубы.
— Почему бы не казнить всех тех, кто получил пожизненное за свои преступления? Более того, почему бы не казнить вообще всех тех, кто доказал свою темную природу и неоднократно запятнал себя темными делами? Меня, например? Кажется, в ответ на такие рассуждения принято говорить о неприкосновенности человеческой жизни, о том, что убивая человека, мы уничтожаем целую вселенную… Древние магические предметы куда более уникальны, куда более наделены личностью и душой, чем многие известные мне люди. Эта душа вполне может быть черной и жестокой, но она есть. Не в последнюю очередь я скрыл эту коллекцию именно из опасений, что Министерство уничтожит ее. Я не возьму на себя роль палача, мистер Поттер, и я очень не хотел бы оказаться тем, кто выдаст палачам эти артефакты.
— Вообще-то люди отличаются от вещей способностью мыслить. И способностью к раскаянию, если речь идет о преступниках. Именно ради того, чтобы дать каждому шанс на раскаяние, и существует пожизненное… — Гарри умолк, с интересом глядя на гримасу ярости и крайнего отвращения, исказившую лицо Люциуса.
— Мистер Поттер. Я настоятельно попросил бы вас не цитировать в моем доме высказывания Дамблдора. Я помню, именно о раскаянии он рассуждал, имея в виду в том числе и Лорда, и моего сына. В обоих случаях эти рассуждения, помнится, закончились убийством, причем убийством чужими руками. Не надо… — он раздраженно пошевелил пальцами, изображая, видимо, бессмысленное сотрясение воздуха.
— Хорошо, — покладисто кивнул Гарри. И умолк, обдумывая слова Малфоя. В том числе и, да, пытаясь очистить собственное отношение к ним от тени слов Дамблдора. Что Люциус прав, и у древних артефактов есть душа, Гарри и так не сомневался. Но стоит ли сохранять им пусть не жизнь в прямом смысле слова, но существование, если суть их темна, и их использование скорее приведет ко злу? И почему, действительно, не казнить Пожирателей Смерти, осужденных пожизненно? Раскаяния от них ждать, серьезно? Как от Флинта с Руквудом? А что, кроме пресловутого раскаяния?..
…Всё-таки Гермиона — большая умница, хотя иногда и не угадаешь, в чем именно это проявится. Подсунутая ею в первый послепобедный год магловская книжка вот вроде и не так уж запала Гарри в душу, а поди ж ты, иногда вспоминается и второй раз уже именно в связи с Малфоями. И слова все того же мага, хотя это понятно, это был единственный настоящий маг в той книге, и Гарри в первую очередь следил именно за его судьбой. Он там спорил с кем-то, помнится:
«— Он заслуживает смерти!
— Верно. Заслуживает. И не только он. Многие из живущих заслуживают смерти, а многие из умерших — жизни. Ты можешь вернуть ее им? То-то же. Тогда не спеши осуждать и на смерть.»
Вот это, пожалуй, а не мечты о каком-то там будущем раскаянии… И в любом случае, ответ на вопрос «Мистер Поттер, вам нравится роль палача?» был для Гарри вполне однозначным.
— Я уничтожал крестражи, в том числе артефакты Основателей, — сказал Гарри, словно беседа и не прерывалась. Люциус понимающе кивнул в ответ.
— Вы должны были остановить Лорда, потому что это была война. На самом деле артефакты Основателей уничтожил именно Лорд, отравил и извратил самую их сущность. Вы уничтожали только крестражи.
— Вы умеете разворачивать факты нужной стороной, — криво ухмыльнулся Гарри. — Хорошо. Передать кому-либо ваш прОклятый клад — сложно, уничтожить его — неправильно, а оставлять эти вещи в вашем полном распоряжении, не считаю допустимым я. Принесете Непреложный, что никогда не воспользуетесь ни одним из этих артефактов?