Жан распахнул куртку, и Мишель увидел, что изнутри к подкладке приколота трехцветная лента.
— Синий, белый, красный — все три цвета французского флага! — воскликнул мальчик. — Красиво! А мне такую дадут? И где можно записаться во Внутренние силы?
— Еще чего! — весело рассмеялся Жан. — Слава богу, мы пока еще не мобилизуем сосунков! Хватит с тебя и баррикады!
Мишель покраснел до самых ушей. Как он сказал? «Мы еще не мобилизуем сосунков!..» Ему захотелось стукнуть Жана кулаком и убежать — пусть себе торчит тут один со своей лентой! Но ведь без него никуда не пристроишься! И Мишель пошел за Жаном, стараясь подавить свою ярость.
Когда они подошли к перекрестку, чей-то голос крикнул из окна:
— Осторожно! Немцы стреляют!
Жан поспешно заслонил своим телом Мишеля. И в этот же миг автоматная очередь прошила улицу Одеон, — эхо отнесло к самому бульвару.
— Черт побери, метко стреляют, гады! — продолжал невидимый голос. — Бьют по каждой мишени! Они засели на крыше театра! Оттуда виден весь перекресток — вот они и стараются!
— Спасибо! — крикнул ему Жан. — Что ж, придется вернуться назад и пробираться переулками. Зато выйдем к баррикаде живыми!
Но на бульваре Сен-Жермен их ждало новое препятствие: слева, у тротуара, стоял танк, похожий на большое мертвое насекомое.
Блестящие стальные дула грозно сверкали.
— Плохо дело, — сказал Жан, — а все же пройти надо! Как вы думаете: можно здесь пройти? — спросил он у парня в рабочей куртке, кого-то подстерегавшего на углу.
— Все можно, если захотеть, — сухо ответил парень. — Вот я, например, прошел и, как видите, остался жив… Впрочем, глядите!
Он пригнулся и выбежал на дорогу. Тотчас раздался грозный залп, и парень рухнул на мостовую.
— Скверное дело! — сказал Жан. — Но ничего не попишешь! Придется сделать огромный крюк, чтобы обойти этот проклятый танк!
— А он как же?.. — в ужасе пробормотал Мишель, показывая на раненого, который слабо шевелился.
— Пришлем за ним санитаров! Идем!
Они помчались к площади Сен-Сюльпис и почти сразу натолкнулись на отряд санитаров с носилками, которые, высоко подняв над головой знамя Красного Креста, торопливо спускались к Сене. Жан рассказал им про раненого паренька и увлек за собой Мишеля в лабиринт тесных переулков. Наконец, тяжко переводя дух, они вышли к баррикаде.
— Ну и крюк пришлось сделать! — вздохнул Жан. — Видишь, Мишель, баррикаду?
Да, Мишель видел, он только ее и видел. Баррикада шла через всю улицу поперек — от булочной до овощной лавки. Целый участок мостовой был разворочен, и булыжники уложены стеной, на которую были навалены мешки с песком, доски, стулья, кроватные сетки. На самом верху красовался детский тюфячок. Однако правый край баррикады оставался недоделанным, и здесь орудовали трое — низенький блондин, высокий брюнет и толстый бородач; все в рубашках с закатанными рукавами. Еще человек пять-шесть возводили песчаную насыпь у основания баррикады: двое сгребали лопатами песок с развороченной мостовой и кидали на насыпь; остальные, стоя на коленях, выравнивали его руками. Толстый бородач, который, по-видимому, был здесь главным, вскинув голову, посмотрел на вновь прибывших.
— Ах, вот и вы, значит! — окликнул он Жана. — Но здесь и без вас людей хватает… Вот что, сбегай-ка лучше на командный пункт! Уж верных четверть часа прошло, как я послал туда троих парней за оружием. Ума не приложу, куда они девались!
— У вас есть оружие? — спросил Жан, и глаза его загорелись жадным блеском.
— Есть автомат, пять винтовок, гранаты — вот и все! Самое главное — автомат! Поторопите там ребят, хорошо?
Жан кинулся исполнять поручение и скоро исчез за поворотом улицы Бюси. Мишель остался один. Никто не обращал на него внимания, и он не знал, куда ему деваться. Он с отчаянной завистью следил за мужчинами, орудовавшими лопатой; в эту минуту он отдал бы все, даже свою наборную кассу, за такую лопату… Чуть подальше крупная женщина с мускулистыми руками разворачивала ломом мостовую, тяжко вздыхая при каждом усилии.
Мальчишка в коротких штанах подносил булыжник к баррикаде. Это был Менар. Мишель радостно бросился к нему.
— Ура! — закричал Менар. — Да здравствуют рыцари! Ну и дела теперь пошли, старик!.. Бери булыжник, живо!
Сияя от счастья, Мишель поднял булыжник и отнес низенькому блондину, который уложил его на баррикаду поверх других камней. Потом он отнес второй, третий… — всего шесть. На седьмой раз он осмелел и прихватил сразу три булыжника, чтобы показать свою силу.
— Вы лучше передавайте камни по цепочке, — посоветовала женщина, смахивая пот, струившийся по ее щекам.