– Каким образом я должна это сделать? Убедить соседей пустить тебя во двор?
– Сомневаюсь, что они на это согласятся. Нет, Огонек. Мне нужно, чтобы ты просто подвела меня к цветку.
– Просто подвела? То есть, прикрывала грудью, когда колдуны будут пытаться тебя остановить?
Рейт отрицательно качнул головой.
– Я знаю способ подойти к Жар-цвету незаметно, поэтому чары соседей меня не слишком волнуют. Дело в другом… – Женя замялся. – Папоротник может меня к себе не подпустить.
– Как это? – удивилась я.
– Цветок чутко реагирует на магию, поэтому может окружить себя барьером. Как и любое другое растение, он не захочет, чтобы его лишали бутона, и может возмутиться.
– Станет плеваться пламенем?
– Нет, – по губам Евгения скользнула улыбка. – Папоротник этого не умеет. Он призовет защитников, которые станут оберегать его от искателей легкой наживы.
Я покачала головой. Еще и защитники какие-то вылезли. Как же все сложно у этих колдунов!..
– Почему бы тебе не попросить помощи у кого-нибудь другого?
– Это у кого же? – насмешливо поинтересовался Рейт. – У Глафиры? У Аристарха? Или, быть может, у твоего доктора Айболита?
– Чем же они тебя не устраивают?
– Тем, что они чародеи. Им цветок станет сопротивляться тоже. А тебе – нет.
– Почему?
– Потому что ты обычный человек.
– И как это нам поможет?
На лице дракона отразилось удивление.
– Алиса, ты вообще знаешь что-нибудь о цветущих папоротниках?
– Я знаю, что они есть. И что они могут дать своему обладателю невиданные возможности. И все.
Рейт покачал головой.
– К обычным людям Жар-цвет относится нейтрально – потому что они его не видят. Так же, как не видят вампиров, оборотней и колдунов. Обычные не представляют для него опасности, поэтому он на них не реагирует. Зато магов встречает во всеоружии. Чары цветка призовут на его защиту ураган, проливной дождь, ползучих гадов и кучу других удовольствий, вплоть до галлюцинаций. Если же к Жар-цвету подойдет человек, ничего этого не будет, понимаешь? Проблема в том, что простой человек Жар-цвет не найдет. А ты найдешь. И без особых проблем сумеешь подвести к нему меня. Я сорву цветок, сниму с себя дедов запрет, и сразу же улечу. Вы больше меня не увидите, Алиса. Что думаешь? Согласна ли ты мне помочь?
Я задумчиво почесала подбородок.
Что там говорила госпожа оракул? «…жар вырвется из-под земли, и свирепый огонь обретет свою силу». Не знаю, как других, а меня определение «свирепый» очень смущает.
– Надо подумать, Женя.
И посоветоваться. А еще изучить матчасть, сиречь информацию об огненных папоротниках. Вдруг эта чудо-трава готовит нам еще какой-нибудь сюрприз?..
– Думай, – кивнул Евгений. – Только скорее. На дворе июнь, до Ивана Купалы осталось не так много времени. Если захочешь со мной поговорить, возьми зеркало и трижды по нему постучи. Я сразу же к тебе приду. Главное, следи, чтобы зеркало не было зачарованным. Сквозь внешние чары я пробиться не сумею.
Я кивнула и поднялась с табурета.
– Буду очень благодарен, если ты не станешь рассказывать о нашем разговоре всем встречным и поперечным, – заметил Рейт.
Я снова кивнула и, махнув на прощание рукой, пошла в прихожую. Потоптавшись немного у двери, я вернулась обратно в спальню и, убедившись, что дракона там больше нет, сдернула с кровати покрывало и накрыла им зеркало вместе с туалетным столиком.
Жар-цвет
«…расцветает Перунов цветок в ночь накануне Купалина дня при грозе и ветре. По грозе этой можно узнать, есть ли в лесу колдуны. Коли в лес придет люд простой, ночь будет темна и спокойна. Если ж средь него отыщутся чародеи, Перунов цвет призовет на их головы бурю. Также сползутся к цветку змеи, ящеры и другие наземные гады, дабы прогнать колдунов прочь и не дать им сорвать чудесный бутон.
Тем же магам, что пройдут сквозь бурю и гадов, выйдет навстречу незримая стража. Напустит она на них сон и страх. Услышат чародеи дьявольский смех, стоны мертвецов и залпы орудий. Воочию увидят они самые жуткие свои кошмары…»
Я оторвала взгляд от книжной страницы и посмотрела на Олесю. Девушка сидела на стуле и с аппетитом хрустела печеньем, которое сама же и принесла.
Просьбу Рейта не рассказывать о нашем разговоре встречным-поперечным я, конечно, учла. Поэтому рассказала о ней не всем, а лишь четверым наиболее заинтересованным людям: Пете и Глафире Григорьевне – как только вернулась домой, а также лешему с лесавкой – на следующий день, когда встретила их во дворе и попросила подробнее рассказать мне об огненном папоротнике.
Уверениям Рейта никто из них не поверил.