– Не знаю, – пожал плечами Женя. – Я ничего такого не делал, правда. Не убегал и не прятался. Я просто шел с бабушкой по дорожке и плакал.
– Плакал? Отчего же?
– Мне хотелось домой. Там мультики и конструктор, а в парке грязь, деревья, и совсем нет других детей. Я бабушке об этом сто раз сказал. А она разозлилась и говорит: «Как же ты мне, Женька, надоел! Все время ноешь и ноешь. Тебе бы только дома сидеть и в телевизор пялиться. Что б тебя леший взял, рохлю такого!».
Силуян Петрович изменился в лице. Мы с Петей переглянулись.
– Что было потом? – спросил у малыша Белецкий.
– Потом у меня перед глазами что-то сверкнуло. Сильно сверкнуло, мне даже зажмуриться пришлось. Когда же я глаза открыл, вокруг были елки, а рядом с ними этот дедушка, – Женя указал пальцем на Силуяна. – А бабуля куда-то пропала.
Петя глубоко вздохнул. Силуян Петрович покачал головой.
– Ну, дает старушка, – возмущенно сказал он. – Разве можно такие слова вслух говорить? Да еще в нашем лесу!
Я вздохнула тоже. Все правильно. Бабушка пожелала, чтобы внук отправился к лешему, и волшебный лес беспрекословно его к нему перенес. Видимо, во время прогулки госпожа Мышкина так сильно углубилась в чащу, что вышла за пределы парка и вместе с внуком очутилась в нашей колдовской лесополосе. А тут не только со словами, с мыслями надо быть осторожным…
– Ты, Женька, на бабулю не обижайся, – продолжал Силуян Петрович. – Гулять весной действительно полезно. Однако ж, на ус себе намотай: нечистую силу вслух никогда не поминай. Слово, сказанное в сердцах, – самое сильное заклинание на свете. Ты его бросишь, а оно таких бед натворит, только держись!
На лице ребенка появилось удивление.
– Это что же получается? – медленно произнес он. – Меня взаправду леший забрал?
– Вроде того, – кивнула я. – Тебе, Женя, очень повезло, что леший в здешних местах добрый и жалостливый. Слышал, что сказал Силуян Петрович? Никогда не говори плохих слов, и нечить не зови, даже в шутку. Она, знаешь, какая? Позовешь – придет обязательно. А потому, прежде чем что-то сказать, взвешивай каждое слово. Договорились?
Оборотни позвонили нам примерно через час.
– Нашли мы вашу бабу Катю, – сказал в трубку Дима Сорокин. – Ведите ребенка к автобусной остановке, мы едем к вам.
Екатерина Мышкина оказалась невысокой коренастой старушкой лет семидесяти. Увидев внука, она кинулась к нему со всех ног и так крепко сжала в объятиях, что едва не задушила. Потом повернулась к нам и, заикаясь от волнения, принялась горячо благодарить за помощь. Дождавшись, когда поток слов и эмоций пойдет на убыль, Силуян Петрович отвел ее в сторону и принялся что-то тихо говорить.
– Внушение делает, – сказала нам с Петей Алена Сорокина. – Чтоб страшных слов на ветер не бросала и за внуком лучше присматривала. Видели бы вы ребята эту бабулю, когда мы ее нашли! Бледная, всклокоченная, испуганная до смерти… Металась между деревьями, как белка, причем, аккурат на границе леса и лесопарка. А как нас увидела, едва ли не в ноги кинулась – люди добрые, помогите внука отыскать. Когда же мы ей сказали, что мальчика наш сосед в чаще нашел, чуть в обморок не упала, представляете?
– Эти двое здорово испугались, – согласилась я, глядя, как нежно маленький Женя прижимается к бабушке. – А вы, ребята, – большие молодцы.
– Ерунда, – отмахнулся Дима. – Нам старушку найти было не сложно. Главное, чтобы она из этой истории урок извлекла.
– Извлечет, не сомневайтесь, – улыбнулся Белецкий. – Думается мне, Мышкины эту прогулку запомнят надолго. Правда, Алиса?
Дуэт
Из-за стены раздавалось пение. Два мужских голоса нестройно, фальшиво, но очень старательно выводили:
Ой, то не вечер, то не ве-е-чер.
Ой, мне малым мало спало-о-ось.
Мне-е малым мало спало-о-ось,
Ой, да во сне привидело-о-ось…
За окном щербато улыбалась луна. Стоявшие на тумбочке часы показывали второй час ночи. Мы с Петей лежали в кровати с открытыми глазами и молча слушали концерт.
Подобные постановки – то музыкальные, то театральные – разыгрывались за стеной всю последнюю неделю.
Искусство вторглось в нашу спокойную размеренную жизнь в прошлое воскресенье. В тот теплый солнечный день к дому подъехал грузовичок, из которого бодрые дяденьки стали заносить в подъезд сумки и большие тяжелые коробки. Их работой руководила высокая полная женщина лет пятидесяти с громким зычным голосом. Этот голос волшебным образом заполнил собой весь двор и заставил соседей подойти к окнам, дабы выяснить, кто же там так громко орет.
Потом шум начал подниматься выше и выше, и наконец, вместе с сумками и коробками прибыл на наш этаж – в квартиру номер шестьдесят семь.