Но таково положение вещей. В пчелином улье есть матка, но есть и трутни.
С любовью,
твой приближенный трутень,
Т.».
Джейн взглянула в окно и увидела приближающийся автомобиль Боба. Она отложила письмо и вышла наружу, когда машина уже остановилась у дверей. Из нее вышел Боб с сияющей улыбкой на лице.
— У тебя в это утро хорошее настроение, — заметила она.
— Почему бы и нет? — сказал он. — Ведь в этих местах мне не часто приходится заезжать за хорошенькой девушкой.
Она проскользнула в автомобиль, села рядом |с ним и улыбнулась в ответ на его приветливую сердечность. После времени, проведенного с Феррисом, другие мужчины казались ей мелкими, поверхностными, если не слабыми. Но непосредственная пылкость Боба Уэзерби имела свое особое очарование, и Джейн поудобнее откинулась на спинку сиденья.
— А вот я не могу сказать, что у тебя этим утром ужасно сияют глаза, — заметил он.
— Я все еще переживаю по поводу сказанного и случившегося, — сказала она. — Это глупо с моей стороны, но у меня сейчас очень тяжелый период жизни.
— Когда-нибудь ты расскажешь о том, что заставило тебя уединиться здесь, — сказал Боб.
— Когда-нибудь, — согласилась она и подумала, что молчаливая сила Ферриса Дункана вытянула из нее правду, словно магнит притянул к себе металл.
Когда они подъехали к городскому белому зданию офиса, они увидели стоящего в дверях Хуберта Уэзерби. Он поприветствовал Джейн и провел се в свой личный кабинет.
— Боб сказал мне, что вы выслушали убедительные доводы некоторых из наших рыбаков, — засмеялся он.
— У меня возникло совсем иное представление о том, что это значит для них, — сказала Джейн. — Это заставило меня задуматься, как надо правильно поступить, и я сказала об этом Бобу.
— Да, моя дорогая, — кивнул адвокат. Его высокая фигура была прямой, взгляд проницательных глаз — внимательным. — Это очень важно — поступать правильно и законно в отношении чего бы то ни было. Я связался с Канадским правительственным бюро по рыболовному промыслу, с отделением по береговой ловле. У них имеются научные исследования по всем разновидностям рыб. Я поставил вопрос о сезонных циклах размножения и восстановления питательной среды в отношении прибрежных видов рыб в этих водах и запросил у них специальный отчет. Его для меня готовят.
Хуберт Уэзерби помедлил, и Джейн увидела, что он испытующе смотрит в ее глаза. Затем на его лице появилась легкая улыбка.
— Я вижу, что вы опередили меня, мисс Барроуз, — сказал он. — И вы совершенно правы. Если в отчете будет сказано, что этот цикл подходит к концу, тогда мы сможем разрешить рыбакам ловить рыбу в бухте, не страшась истощения рыбных запасов, потому что рыба вернется в свое обычное место обитания — прибрежные воды. Но если, согласно правительственным исследованиям, цикл будет продолжаться еще какое-то неопределенное время, тогда картина будет совсем иной. Вы, конечно, можете разрешить ловить рыбу в бухте, но лучше подождите, когда, по крайней мере, у вас будет надлежащая информация, чтобы обосновать свое решение. И все, включая рыбаков, будут иметь конкретные сведения, которые обусловят их дальнейшие действия.
— Это прекрасный подход, — радостно сказала Джейн.
Хуберт Уэзерби одарил ее сияющей улыбкой, когда она поднялась. Боб встал рядом с ней.
— Тогда пусть все остается как было, пока у нас не будет на руках отчета, — сказал Хуберт Уэзерби, и Джейн кивнула. Когда она поднималась со своего места, чтобы идти, у нее возникло какое-то сомнение. Она помедлила, стоя рядом с Бобом, а затем повернулась к его отцу.
— Я думаю, что это правильно, — сказала она. — Надеюсь, что это так. В любом случае, даже если правительственный отчет будет неблагоприятным, я хочу открыть бухту для рыбной ловли тотчас же.
— Давайте перейдем этот мост, когда достигнем его, — улыбнулся адвокат, и Боб вывел Джейн из офиса.
— Отец принимает интересы народа близко к сердцу, — сказал Боб, когда они садились в машину. — Он всегда за них переживал, хотя они даже и наполовину не догадываются об этом.
Когда автомобиль выбрался из города, миновав ряды деревянных домов, Джейн отказалась от приглашения Боба позавтракать с ней и быстро положила свою руку на его, когда лицо его омрачилось.
— Только потому, что я хочу больше времени проводить наедине с собой, особенно сегодня, — сказала она. — У меня все еще неважное настроение, и, когда мы снова пойдем с тобой куда-нибудь поужинать, я хочу быть способной радоваться этому.
— И тогда я вытащу счастливый билет, — сказал он, просияв.