Рози схватила его за руку, видно, тоже вспоминая смерть доброго мистера Эндрю. Аргус же моментально схватил обоих и потащил к повозке, и они на максимальной возможной скорости отправились домой.
Дорога казалась Энтони вечной, хотя они неслись очень быстро. Аргус хлестал уставших лошадей, а юноша сидел внутри, прижимая к себе испуганную Рози, и сам пытался успокоиться и убедить себя, что ничего плохого с его семьей в его отсутствие не произошло. Хотя, как, как он мог быть в этом уверен? Все вокруг них превратилось в хаос, испуганные люди запирались внутри домов, другие бежали в церкви и молились, чтобы страшная участь обошла их стороной.
Спустя семнадцать лет, холера вернулась в Плимут.
Каким-то чудом они сумели без происшествий доехать до своих домов. Аргус и Рози, поспешно распрощавшись, отправились к себе, навстречу испуганной Корнелии, ждавшей их у ворот. Энтони же бегом бросился к себе домой.
Едва переступив порог дома, он ощутил, что что-то не так, что-то страшное уже успело произойти. Миссис Хоуп, бледная и уставшая, бросилась навстречу сыну, едва завидев его.
– Энтони, слава Богу… – она крепко обняла юношу, и тот обнял ее в ответ, радуясь, что с мамой все в порядке.
– Все хорошо, мам, я дома, – произнес он, отстраняясь, и торопливо спросил, – дома все в порядке? Все здоровы?
Миссис Хоуп тяжело сглотнула и промолчала. В груди Энтони начал разрастаться липкий, холодный страх. Болезнь уже теперь забирала сотни людей, многие из которых не выживут, она хватала их своими грязными пальцами, первыми забирая уже больных, маленьких, и вообще слабых…
– Мама? – окликнул Энтони, стараясь, чтобы его голос звучал как можно тверже, – Что случилось? Дети в порядке? Люси, Бен?
– Да, – тут же закивала Хелен, – они наверху, мы изолировали их, едва узнали о том, что снова началась эпидемия.
Энтони, чуть наклонив голову, пристально взглянул на нее.
– Мам.
Она выдохнула, нервно заправляя растрепавшиеся пряди светлых волос за уши, и, собравшись с духом, вымолвила одно-единственное слово, прогремевшее в голове Энтони, как пистолетный выстрел:
– Джоанна…
========== Часть 8. На грани ==========
В изолятор при одной из больниц, куда увезли Джоанну, Энтони прорывался с боем. Точнее, пытался прорваться, но безуспешно. Никаких посещений больных, разумеется, не предписывалось, а потому его не пускали внутрь. Его бы и вовсе отогнали от больницы, но медперсоналу было не до этого: новые больные поступали десятками, их всех следовало уложить и помочь в меру возможностей.
Юноша несколько часов пытался добраться до жены, покуда ему навстречу не вышла молоденькая, даже младше Джоанны, сестра милосердия.
– Вы Энтони Хоуп? – вежливо поинтересовалась она тоненьким, звенящим голоском, вполне подходящим такому цветочку.
– Да, – выдохнул Энтони.
– Ваша жена просила передать Вам, что у Вас двое маленьких детей, и что если Вы продолжите пытаться оставить их сиротами, она Вам на том свете по голове настучит.
Энтони аж прыснул от неожиданности. Подобная пассивная агрессивность, пусть и в шутливой форме, была совсем не свойственна его Джоанне.
– Сэр, – мягко произнесла девушка, касаясь его руки, – если у Вас и правда двое малышей, лучше действительно не пытайтесь пройти. Ваша жена права – Вы и ее не спасете, и сами заразитесь и детей осиротите.
– Вы ведь видели ее? – перебил девчушку Энтони, – как она?
Девчушка вздохнула.
– Ну как Вы полагаете? Ваша жена больна холерой!
– Флора! – послышался окрик откуда-то изнутри, – где ты прохлаждаешься? Там еще больных привезли, всех, кто свободен, туда отправляют.
– Свободен… – грустно выдохнула девушка, – покуда этот кошмар не кончится, никто из нас не будет свободен… Работа без продыху, круглые сутки, – она тряхнула головой, будто опомнившись, – уже иду! Идите домой, сэр, и следите за детьми, чтобы, не дай Бог, не заболели. Малышей-то обычно даже спасти не удается.
Флора развернулась и убежала, спеша вернуться к работе. Энтони же вздохнул, ссутуливая плечи от осознания того, что он сейчас ничего не может сделать, и побрел домой.
Дома его уже ждала остальная семья. Миссис Баркер, едва завидев его, поняла, как обстояла ситуация, и даже с расспросами приставать не стала, просто тихонько ушла плакать к себе в комнату. Миссис Хоуп вместе со свекровью развели бурную деятельность, пытаясь промыть все, что можно промыть. Энтони лишь безжизненно кивнул ей, зашел проверить состояние детей, а затем поднялся в свою комнату и заперся там.
Странно, но теперь он прекрасно вспомнил все, что происходило в прошлый раз, хотя, казалось бы, воспоминания почти семнадцатилетней давности давно должны были не просто остаться лишь размытыми образами, но вообще стереться из памяти. Он с трудом помнил отца вообще, но почему-то воспоминания о том, как он заболел, и его точно так же увезли, а обратно привезли уже безжизненное тело, вдруг проступили с невероятной четкостью. Эта четкость порождала страх, дикий, мучительный страх того, что история повторится, и он больше не увидит свою возлюбленную живой. Много ли нужно, чтобы ее убить? Холера на раз косила крепких мужчин, а его Джоанна была хрупкой девушкой, только недавно оправившейся от тяжелой болезни.
Энтони начинало мутить при одной мысли о том, что его любимая сейчас где-то в тесной палате, мучается вместе с парой десятков таких же несчастных, а его нет рядом, чтобы если не помочь, то хотя бы поддержать ее! Он не мог даже прилечь и отдохнуть, стоило ему прикрыть глаза, как тут же перед его внутренним взором вставало измученное лицо Джоанны, ему чудились ее стоны и тяжелые вздохи… Боже, она даже в его воображении не способна кричать никогда, кроме как во время родов.
Вскоре наступила ночь. Дом потихоньку успокоился, мать и бабушки, утомленные полным волнений днем, уснули, и Энтони выскользнул из дома незамеченным.
Умолить сестру Флору, которая и заботилась о Джоанне, пустить его, чтобы он мог сделать хоть что-нибудь, отчаявшемуся юноше удалось достаточно легко – больные холерой продолжали прибывать, и помощь была бы очень кстати.
– Но смотрите, даже если доктор разрешит Вам пройти, все делать так, как я велю и слушаться меня беспрекословно, – грозно сдвинула брови девушка, и, в иной ситуации Энтони даже рассмеялся бы, настолько комично это выглядело.
– Обещаю, – поспешно произнес он.
Флора привела его внутрь больницы и, встретив какого-то солидно выглядящего, но уставшего мужчину, очевидно, одного из главный врачей, принялась уговаривать его допустить постороннего к больной.
Доктор лишь хмурил брови и качал головой, показывая, что запреты не зря существуют, в барак, где в изоляции содержали холерных больных, было очень опасно пускать посторонних.
– Доктор, я прошу Вас! – взмолилась Флора, – Вы же знаете, что у нас все равно рук на всех не хватает! Пусть он поможет, с Божьей помощью, вытащим больную, она ведь еще не потеряна!
Доктор снова нахмурил брови и открыл рот… затем взглянул в горящие отчаянным огнем глаза юного моряка и махнул рукой.
– Ступайте.
Сестра Флора улыбнулась, кланяясь доктору, а затем схватила Энтони за руку и потащила его в холерный барак.
Джоанна лежала на низкой, ветхой койке, почти не шевелясь, лишь непрерывно постанывая. Энтони бросился к ней, упал перед ней на колени и схватил ее руку, ужасаясь тому, как она холодна, тверда и черна. Юноша оглянулся на Флору, которая со вздохом принялась объяснять состояние миссис Хоуп:
– Болезнь уже серьезно прогрессировала, как и у многих здесь. Еще днем, как Вы помните, она могла говорить, теперь голос тоже пропал. Симптомы, впрочем, довольно обычные, ситуация не страшнее, чем у других. Изначально обильные испражнения приводят к критической потере воды в теле, отсюда и все остальное: падение температуры тела, иссушение и почернение кожи, судороги – они у многих случаются, поэтому их тела тверды так, словно они уже умерли.