– Как Вы вырвались? – спросила Жанна, стремясь увести разговор от невинной жертвы Призрака.
– Он отпустил нас, – тихо произнесла Кристина, обнимая себя руками, – он пытался убить Рауля и заставить меня стать его женой, даже в свадебное платье нарядил… Но он был в отчаянии, несчастный… Видели ли Вы его лицо? Он не зря носил маску… Его никогда никто не любил, над ним всю жизнь все издевались… Он хотел лишь моей любви, но не умел правильно её добиться… Он и сам не понимал, что неправ в своих действиях… А когда я согласилась остаться с ним ради жизни Рауля и поцеловала его… Он отпустил нас.
– Да… – протянула мадам Жанна, – удивительная история… – а затем она вдруг усмехнулась.
Кристина воззрилась на неё с изумлением.
– Простите, – улыбнулась дама, – просто мне вдруг пришло в голову, что этот Ваш призрачный Учитель – это два моих отца, родной и приемный, слитых в одном человеке. Один воспитал меня, а затем силой добивался моей руки, искренне полагая, что прав, поступая так, а другой был маньяком и убийцей…
Кристина ахнула, прижав руку ко рту.
– Давняя история, – пожала плечами Жанна, – она произошла еще 35 лет назад, в Лондоне. Именно после неё Антуан впервые привёз меня в Париж, подальше от тех ужасов… Здесь была наша свадьба… – она нежно улыбнулась, – а остановились мы как раз здесь, в «Морском бризе», здесь тогда ещё заправлял отец нынешнего хозяина, покойный месье Ренард…
Ну, да неважно. Сейчас у нас на повестке дня то, что случилось с Вами. Что ж… радует одно. Что в самом конце история обошлась без жертв. Ваше похищение могло закончиться и чьей-то смертью. Ну, кроме несчастного синьора Пианджи. Хорошо, что после Ваших действий этот человек и все, что его окружало, перестало быть опасным.
И, отвернув голову, она еле слышно прошептала:
– Надеюсь.
Комментарий к Часть 29. После шторма
Примечание 1: фамилия Hope при произнесении её по правилам французской фонетики потеряла бы и смысл, и красивое звучание, а потому, эстетики ради, я просто перевела её на французский язык (слово espoir, как можно догадаться, по-французски означает «надежда»).
Примечание 2: В мюзикле 2011 года годом смерти отца Кристины на его могиле указан 1872, а действие происходит в 1881. Это указывает на то, что Кристина, которая по сюжету не должна быть старше 20 лет, осталась сиротой ещё лет в 10-11, однако это означало бы, что Рауль, которому уже было 14 до смерти отца Кристины, на несколько лет старше Кристины, что противоречит канону книги, где героине 20, а герою 21, да и вообще является не самой удачной затеей, учитывая, что они были хорошими друзьями и вместе играли (между ними и так висит разница в социальном положении, там только разницы в возрасте ещё не хватало). Соответственно, чтобы не подгонять под одну цифру многие данные, у себя в фанфике я обозначила годом смерти отца Кристины не 1872, а примерно 1875, а её возраст при этом событии - около 14 лет.
========== Часть 30. Песнь жизни и смерти ==========
В гостинице Кристина и Джоанна провели весь день, дожидаясь возлюбленных. Пожилая дама, ласково улыбаясь, расспрашивала девушку обо всем, что происходило в её короткой, но весьма насыщенной жизни. Кристина же, ощущая прилив необыкновенного доверия к едва знакомой доброй женщине, рассказывала все, что помнила. Она говорила о том, как впервые увидела оперу и ступила на её сцену, как познакомилась с красавицей Сорелли, и двумя девочками, что стали ей хорошими подругами – малюткой Сесиль Жамм и хрупкой, как веточка, Мег Жири, говорила о незлой, но заносчивой Карлотте, о новых менеджерах оперы, о нежданной встрече с Раулем, столько лет спустя…
Говорила и о Призраке оперы, тихо, робко, грустно… в рассказах о нем, осознав что-то, посетовала, что не знала даже его имени, называя его просто Ангелом. Затем, слегка раскрепостившись, начала рассказывать уже увереннее, припоминая яростную ревность Ангела Музыки, его гнев и ненависть к Раулю, и его отчаяние и горе, дарованное ему жестокой судьбой, и любовь к ней, к Кристине…
Джоанна слушала, ничего не говоря, лишь кивая изредка. Кристина вздыхала, порою плакала, тут же начиная утирать слёзы кружевным платочком, будто стесняясь их… Так, за разговорами, и прошёл весь день.
Мужчины вернулись только ближе к ночи, и женщины, вышедшие им навстречу, ахнули, увидев, что Рауль едва стоял на ногах, опираясь на старшего друга.
– Рауль! Что с Вами? – в ужасе вскрикнула Кристина, бросаясь к нему, но юноша лишь оттолкнул её, промычав нечто невразумительное, и скрылся в своём номере.
Джоанна поняла ситуацию быстрее, чем Кристина – ничего смертельного не произошло, Рауль просто был мертвецки пьян. Да и её супруг, хотя на ногах стоял твёрдо, очевидно, гостил в каком–нибудь трактире вместе с виконтом де Шаньи.
Оглядев перепуганную столь грубым отношением к себе Кристину и обеспокоенно взирающую на него жену, Энтони вздохнул:
– Не сердитесь на него, мадмуазель Даэ.
– Я н-не… я не сержусь, – выдавила Кристина, в голосе непроизвольно которой пробивались слезы, – я просто…
Она просто была в шоке. Её нежный, чуткий Рауль никогда не обращался с ней подобным образом!
– Что случилось? – коротко спросила Джоанна.
– Мы были в полиции, там сейчас разбираются с погромом в Опере, – устало начал объяснять Энтони, – как оказалось, помимо того злосчастного актера, которого этот маньяк повесил прямо на сцене, у вчерашних событий были и иные жертвы. Несколько человек пострадали в давке, случившейся из-за всеобщей паники, и ещё пятеро мужчин из тех, что пустились за ним и Вами в погоню… во время этой погони должны были пересечь подземное озеро.
– Какой ужас! – ахнула Кристина, – ведь там сирена! Я знаю, Ангел Музыки говорил мне о ней! Я не очень представляю, что это за существо, но оно очень опасно…
– Те пятеро несчастных, что первыми пустились в лодке Вам на выручку, поняли это слишком поздно, – с горечью прошептал Энтони, – живыми их из этого озёра вытащить не смогли. Да и вообще смогли вытащить не сразу… Эта тварь все ещё пыталась петь…
Кристина прикрыла глаза, еле слышно шепча молитву. Джоанна же продолжала глядеть на мужа.
– Что ещё? – потребовала она, чувствуя, что тот сказал не все.
Моряк закусил губу, а затем, глубоко вздохнув, продолжил:
– Среди тех пятерых, что сильнее всего рвались Вам на помощь… был Филипп.
На этот раз в ужасе вскрикнули обе женщины. Кристина тут же обернулась в сторону двери, за которой скрылся Рауль, Джоанна же шагнула к супругу, придерживая его.
– Его затянуло вниз, как и остальных. То, что осталось от его тела… – морщась, пробормотал Энтони.
Кристина молча протиснулась мимо него и, даже не стучась, проскользнула в номер Рауля.
Виконт спал, видимо, просто упав на неразобранную кровать. Лицо юноши было почти спокойным, но на щеках его все ещё блестели дорожки слез, которые Кристина не заметила сразу, как он вошёл, видимо, оттого, что голова его тогда была опущена вниз.
Едва сдерживая слезы, девушка стянула с него верхнюю одежду и устроила на кровати поаккуратнее. Рауль, видно, остатком замутнённого сознания почувствовав её присутствие, сжал ее руку и заснул уже окончательно.
Кристина прилегла рядом, слегка приобнимая его и положив голову ему на грудь, и тихонько заплакала. Она не так хорошо знала графа де Шаньи, да и отношения у них были далеко не лучшие, но она никогда не желала ему никакого зла, хорошо понимая, что он всего лишь желал младшему брату добра, исходя из своих понятий собственно, того самого добра.
Кристина желала бы уснуть вот так, рядом с возлюбленным, но сон не шёл, слишком много мыслей было в голове, разрозненных и роящихся, как пчёлы.
Несчастный мой Рауль, ведь граф был ему, как отец, что же будет теперь с ним!
Ах, мой Ангел, зачем из-за тебя пролито столько крови? Как мне хотя бы жалеть тебя после этого?
Сорелли! Боже, бедная Сорелли, ведь они с графом были… были. Как же она теперь? Нужно будет непременно съездить в оперу и поддержать её!