Юноша лишь плечами пожал, но мадам Жанна уже махнула на это рукой.
– Однако же я права! Это было просто прекрасно! Да простит меня мой муж, Вы поёте лучше него, а это, уж поверьте мне, может услышать от меня не каждый оперный певец, любимец огромных толп. Ах, если бы Вы позволили мне Вас учить! Из Вас бы вышел просто превосходный «Ангел Музыки», Рауль.
Она отвела от него взгляд, переведя его куда-то в сторону двери, и усмехнулась:
– И, кажется, не я одна так думаю.
Рауль резко обернулся, для того лишь, чтобы тут же столкнуться с изумленно-восторженным взглядом широко распахнутых глаз Кристины.
Комментарий к Часть 30. Песнь жизни и смерти
Примечание 1: В главе использованы 1, 5, 6 и 7 куплеты песни 1802 года под названием «Tableau de Paris à cinq heures du matin».
Примечание 2: для тех, кто не вполне знает, что представляет из себя голос Хэдли Фрейзера (ибо, будем честны — партия Рауля не из тех, что может полностью раскрыть талант певца, тем более такого, как он), предлагаю ссылочку на мою любимую арию в его исполнении:
Hadley Fraser - Beyond the Door, https://www.youtube.com/watch?v=El_2SbE8fAg
Вот по ней слышно, что он поёт не хуже Рамина Каримлу в роли Призрака (эти двое вообще друг друга стоят).
========== Часть 31. К новой жизни первый шаг ==========
– Вы со мной не согласны, Кристина? – лукаво поинтересовалась мадам Эспуар, глядя на девушку.
Кристина лишь неопределённо кивнула, не сводя широко раскрытых глаз с Рауля.
Мадам Эспуар усмехнулась и снова обернулась к юноше.
– Вы подумайте над моим предложением, Рауль, – пропела она и, аккуратно проскользнув мимо Кристины, вышла, и закрыла за собою дверь.
– Ну ты придумала тоже: «Да простит меня мой муж», – фыркнул Энтони у неё за спиной, – как будто я стал бы на тебя обижаться из-за такой ерунды. Тем более, что ты права, – добавил он, бросая задумчивый взгляд на закрытую дверь, – парень и правда хорош. Очень хорош, так даже сразу и не скажешь.
– Ну, это оттого, что обычный голос у него совсем другой, – заметила Джоанна, – я бы и сама не догадалась, если бы не услышала. Когда он говорит, особенно негромко и спокойно, у него голос такой мягкий…
– Ага, – кивнул Энтони, – а как начинает петь, оказывается… Едва узнать можно.
– Бывает, – хихикнула Джоанна, – но, право, милый, я, скорее всего, задержусь во Франции. Вряд ли новоиспеченный граф де Шаньи станет сам искать себе учителя, а такой талант без надзора оставлять нельзя.
Энтони взглянул на неё с подозрением, а затем рассмеялся:
– Граф де Шаньи! А ведь я и сам уже забыл об этом. Лиса ты моя, умеешь ведь отвлечь от грустных мыслей!
Джоанна только улыбнулась, а Энтони меж тем продолжил:
– Я, конечно же, не против того, чтобы ты осталась во Франции, но разве мы с тобою не стремились вернуться домой ко времени, когда…
Джоанна мечтательно вздохнула. Они и правда мечтали вернуться домой и успеть к особому дню – к новому дню Рождения. Хелен была беременна – впервые, наконец-то, все же ей уже до тридцати недалеко. Её саму, впрочем, этот факт… не то, чтобы не радовал, нет, она была очень рада, что наконец станет матерью, но вот то, что ей пришлось на несколько месяцев забросить её морские путешествия, её весьма огорчало и злило. Радовало только то, что Джереми оставался вместе с ней – все же они плавали на одном корабле.
Джоанна задумчиво качнула головой, а затем пожала плечами – она ещё успеет подумать, как ей лучше поступить.
Кристина и Рауль, хотя и находились за дверью совсем рядом, разговора старших товарищей не слышали, будучи заняты своим.
– Друг мой, это было… – развела руками Кристина, – просто волшебно! Нет, мадам Эспуар права, практика Вам не повредит, но…
Рауль глубоко вздохнул, надеясь, что его смущение и радость от похвалы возлюбленной будет незаметна.
– Как прошла Ваша поездка, Кристина? – спросил он, пытаясь перевести тему.
Девушка вздохнула.
– Сложно. В Опере все потрясены случившемся, оплакивают и несчастного синьора Пианджи, и графа… Бедняжка Сорелли совершенно раздавлена, она так плакала… Девочки тоже… Они расспрашивали меня, куда я пропала со сцены, куда тот человек увёл меня и что случилось… А я даже не знала, что им сказать. Хорошо, что Мег увела меня от остальных… Она, как оказалось, знала о случившемся!
– Это так, – кивнул Рауль, – мадам Жири и её дочь помогли мне добраться до тебя, минуя озеро. Там был особый ход, и, думаю, не один…
– Верно, – кивнула Кристина, – последний раз… он тоже провёл меня не через озеро. Там целый лабиринт… Мег, как я поняла, тоже прошла по тайному ходу, чуть позже… Жаль, что она не провела остальных… – Кристина помрачнела.
– Это не её вина, – с горечью уронил Рауль, – да и не изменить уже ничего. Теперь… теперь все будет иначе.
Кристина подошла ближе.
– А что именно будет, Рауль? Ведь теперь ты, как единственный наследник графа…
– Кристина, Вы не передумали выходить за меня замуж? – прямо спросил юноша, глядя на возлюбленную.
– Конечно, нет! – искренне заверила Кристина.
– Ну так и решено, – заявил Рауль, – мы уже помолвлены, хотя об этом почти никто и не знал, мы можем пожениться так скоро, как захотим сами.
– А как же официальная помолвка и представление меня твоей семье? Ведь я, став твоей женой, войду в высший свет!
Рауль улыбнулся – от волнения его дорогая невеста даже забыла церемонное обращение и начала разговаривать с ним, как в далеком детстве.
– Представление пройдёт само собой, в отдельной церемонии не будет нужды, – пожал плечами юноша, – все равно все родственники стекутся на похороны. Там с тобой и познакомятся.
– Ты не хочешь устраивать церемонии? – мягко спросила Кристина, подходя совсем близко и глядя на него снизу вверх, – не волнуйся, милый, я сделаю, как ты захочешь. Все равно мне самой не слишком хочется лишнего внимания.
– Хорошо, – кивнул Рауль, – похороны послезавтра.
***
Мадам Жанна с удовольствием согласилась помочь девушке подготовиться к мрачной церемонии. Они занимались несколькими делами одновременно – подбирали платье и делали прическу, одновременно разговаривая.
Платье, подобранное мадам Жанной, шло Кристине чрезвычайно – чёрное, разумеется, но с темно-синей отделкой, оно прекрасно сидело на фигуре девушки. Рыжевато-каштановые волосы будущей графини мадам собрала в изящную прическу, выпустив сзади пару локонов.
– Вот так, – удовлетворенно цокнула она языком, – красавица! И не забывай, никаких лишних эмоций. Я полагаю, что с элементарными правилами этикета ты знакома, им тебя учить не надо, но дело не столько в них, сколько в том, как ты в общем себя ставишь. Поверь мне, тебя будут рассматривать все. О Вашей помолвке ещё никто толком не знает, слухи – не источник информации, поэтому наверняка многие знатные барышни с подачи родителей уже настроились на то, что новоиспеченный граф – холостяк, на которого можно начинать охоту. Вы правильно решили не затягивать со свадьбой, кстати, в Вашей ситуации чем быстрее, тем лучше. Тем более, что родственники де Шаньи тоже наверняка будут не в восторге…
Родственники и в самом деле оказались не в восторге. Тетушка Сюзанна, которая была знакома с Кристиной ещё с тех времён, когда ещё совсем юный Рауль гулял по побережью, слушая пение прелестной незнакомой девочки, а потом без колебаний бросился в море за её шарфом, которого унесло ветром, пришла в ужас. Её благородный племянник, и дочь какого-то нищего скрипача!
Миловидная блондиночка Изабо Клари, младшая из двух сестёр, прибывшая одной из первых, глядела на Кристину с настороженностью, но особого осуждения не выказывала, ловя взгляды младшего брата на невесту. Сама она не отходила от брата и старалась разговаривать как можно больше, и этому не особенно мешала даже плотная кружевная чёрная вуаль, что была на ней – несмотря на красоту, Изабо предпочитала скрывать лицо в дни скорби.
Мари де Фиенн не сказала брату вообще ничего о будущей женитьбе, просто сухо кивнула, даже не поздравляя, ибо неприличны поздравления на похоронах, и продолжила вежливый, но не особо активный разговор с другими гостями. Она вообще была не особенно разговорчивой с самого детства, а с недавних пор, после смерти ее мужа, случившейся всего с месяц назад, оставшись вдовой с единственной дочкой, стала совершенно сухой и строгой. Эта строгость даже не особенно вязалась с её довольно мягкими чертами лица.