Теперь юноша уже открыл глаза и улыбался ей, как будто знал, что все так и будет. Или знал?
– Что в итоге случилось? – шепотом поинтересовалась она, настороженно оглядываясь на дверь, за которой продолжалось какое-то действо.
– Том надеялся, но я-то видел. В шлюпках не хватало места на всех. Если бы я поехал вместе с остальными, мы бы точно затонули. Поэтому я и остался. Ну, не только поэтому… – Энтони слегка смутился и опустил взгляд.
Джоанна фыркнула и рассмеялась.
– Ты даже смущаешься точно как в день нашей первой встречи, – продолжая смеяться, пояснила она в ответ на удивленный взгляд, – семьдесят лет, Энтони! Нашему браку семьдесят лет!
Теперь рассмеялся и юноша. А затем тоже обратил своё внимание на дверь.
– Мне кажется, или нас ждут?
– Нет, именно я! Я первая, я! Ну почему они так долго не выходят? – снова донеслось из-за двери звонким девичьим голосом.
Джоанна снова слегка нахмурилась, пытаясь сосредоточиться. Голос был ей незнаком. Но вот интонации казались не просто знакомыми, а странно родными, хотя и давно забытыми…
Она встала, и Энтони вместе с нею. Обнаружив появившуюся на себе одежду, голубые рубашку со штанами и платье, соответственно, оба переглянулись с видом «ну, надо полагать, это нормально».
Энтони повёл рукой в сторону двери, пропуская супругу вперёд, и та, улыбнувшись, вышла первой.
Стоило ей сделать лишь один шаг за порог, как на неё с объятиями накинулась белокурая девушка со слегка знакомым личиком и горящими серыми глазами.
– Ханни, наконец-то! – она чуть отстранилась и пытливо вгляделась ей в лицо, загадочно улыбаясь, – ну, узнаёшь? Узнаёшь, узнаёшь?
Девушка чуть не прыгала от возбуждения, и именно эта неуемная энергия, вкупе с изменившимися с возрастом, но знакомыми все же чертами лица, подсказали Джоанне ответ.
– Аланна, – ахнула она.
– И-и-и! – взвизгнула от восторга девушка, – узнала! – и она снова бросилась её обнимать, но на сей раз объятия вышли крепче, ведь Джоанна искренне отвечала.
– Во имя всего святого! – прервал визги девушки голос куда более знакомый изначально, и в поле зрения обеих появилась прелестная светловолосая молодая женщина, – Ланни, слезь с сестры! Ты же её на землю сейчас повалишь!
– Мама! – вскрикнула Джоанна и бросилась к ней.
Лили радостно улыбнулась.
– Девочка моя! Сколько лет… Нет, серьезно, сколько лет! Ханни, какая ты у меня умничка! – она перевела взгляд с дочери на зятя, – Здравствуй, Энтони.
– Добрый день, миссис Терпин, – вежливо, но радостно кивнул ей юноша.
И тут же отвлёкся, когда следом за женщинами рядом с ними возникла молодая пара, лица которых, хотя и чуть более старые, юноша тоже прекрасно помнил.
– Отец! – ахнул он, бросаясь вперёд, – матушка!
На этот раз Джоанне пришлось счастливо улыбаться, глядя на воссоединение возлюбленного с родными. Эндрю Хоуп, взглянув на неё, лишь хитренько подмигнул, и, таким образом, её знакомство со свекром состоялось.
А затем в саду, куда они вышли прямо из комнаты, началось настоящее столпотворение. Молодые дамы, которым не хватало морщин, для того, чтобы сразу же узнать в них бабушек, Белинду и Элизабет. С криками «Мама!» и «Папа!» сквозь толпу пробились молодые и прекрасные Джереми и Хелен, которых юные родители тут же чуть ни заобнимали до смерти. Следом к родителям проскользнула Люси, все ещё старая, но тоже радостно улыбающаяся. Следом Барт и Аллисон, тоже в том возрасте, в каком скончались, и так далее, и далее… Друзья, родственники, знакомые…
Пока перездоровались и переобнимались со всеми, не один час прошёл, но, наконец, все слегка угомонились и разошлись. Хелен и Джереми, расцеловавшись с родителями, убежали дальше – «Алебарда» отправлялась в очередное плавание.
Услышав про корабль детей, который, кстати, отплывал от берега моря, которое начиналось прямо за садом, Хоупы снова переглянулись с очевидным уже недоумением, заметив которое, Лили Терпин объявила:
– Так, все, хорош! Наобщаться ещё успеете, а сейчас лучше новоприбывших в курс дела ввести.
– Ну, мама! – тут же вскинулась Ланни, – я ведь ещё самого главного не успела!
– Вот как раз пока будем объяснять, и успеешь, – отрезала Лили.
Они уселись в беседке в саду, все, кроме убежавшей куда-то Аланны, и Лили начала рассказ:
– Так, дело, дети мои, вот какое – Вы оба здесь уже были, и не раз, а потому через какое-то время вы сами вспомните, как здесь что устроено, но, пока этого не случилось, самое основное мы Вам расскажем. Во-первых, сразу, чтобы вы понимали, это, – она обвела рукой сад вокруг них, – не рай. Жизнь у нас многоступенчата, и этот мир, хотя и ближе к Создателю и Его саду, все ещё не он. Он… что-то вроде промежуточного этапа.
Энтони и Джоанна слушали молча и сосредоточенно.
– Он, как и наш живой мир, управляется людьми, делится на участки и сословия, но несколько иным образом. Разделён он на две части, светлую и темную, и каждая из них ещё на две – одна большая, а другая маленькая, потому что так сложилось. В просторечии именно эти маленькие части темной и светлой стороны и называются адом и раем. Мы с вами их будем называть так, как они называются на самом деле, а называются они весьма красноречиво – Страх и Любовь.
– Почему не ненависть? – тут же поинтересовалась Джоанна.
– На темной стороне живут грешники. Суть разделения на большие и маленькие части в том, что маленькие… как бы более насыщенные, там живут самые-самые. В Страхе – люди с тяжелейшими грехами на душе, а в Любви – праведники. Так вот, в ненависти живут многие грешники, но не все – суть так называемого «ада» именно в страхе, в страхе перед наказанием. Так вот, а в больших частях…
– А в больших частях живут все остальные люди? – догадался Энтони, – то большинство, которое нельзя отнести ни к ужасным грешникам, ни к праведникам?
– Именно, – улыбнулась Лили, – эти части мира называются Тенями – Тенью Любви и Тенью Страха. Жизнь в них схожа с обычной, земной, только жизнь в Тени Любви счастливее, конечно же. Весь наш мир на самом деле почти также сложен, как живой – здесь очень много правил, которые должны соблюдать все, даже Светлые, так принято называть жителей страны Любви. Иногда их ещё называют Святыми, но это тоже не вполне верно, так как Светлые не всегда бывают тем, что в живом мире подразумевается под словом «святые». Нередко, но не всегда.
– А мы… живем в Любви? – поинтересовалась Джоанна.
Лили хихикнула, переводя взгляд с одного на другую.
– А сами-то как думаете? Конечно, в Любви. Кто, как не вы, мои хорошие. Кстати, совсем забыла упомянуть важное отличие – в Страхе люди живут поневоле, отвечая за свои грехи. В Любви – только добровольно. Если кто-то не хочет жить в Любви, он может просто жить в её Тени, никто не осудит. Здесь, кстати, вообще не принято кого-то особо осуждать.
– Как можно не хотеть жить в Любви? – искренне удивился Энтони, невольно оглядываясь.
Сад, в котором они находились, был велик и многообразен, и каждый уголок его просто светился красотой.
– Можно, – пояснила Лили, – жить в Тени Любви не намного хуже, зато и дел куда меньше. Дело в том, что абсолютно все Светлые в той или иной мере занимаются управлением этим миром. Они на то и Светлые, что у них всегда найдутся благородные миссии. Этот мир слушает вас, подчиняется вам. Вы вспомните, вы сами занимались всем этим уже тысячелетие, не меньше. Светлые являются всеми в управлении – от судей до людей, которые работают в архивах и справочных – а тут есть и такие. Судьями, кстати, могут являться все Светлые, но лишь иногда, и это влечёт за собой немалые последствия – Судьи ведь берут на себя ответственность за чужие души. Но есть и регулярные судьи, те, кому нравится этим заниматься.