– А кто мы? – спросила Джоанна.
– Вы? Много кто, но в первую очередь… На светлой стороне, в отличие от темной, разрешено творчество, так как оно несёт в себе свет, любовь и вдохновение. Вы всегда были членами большого хора, того, что услаждает слух живущих вокруг людей. То есть, вы певцы. Но и не только. Ты можешь по-прежнему плавать на своём корабле, если захочешь, Энтони, и так далее. Вы разберётесь по ходу дела, не сомневайтесь в этом.
– А наши дети? – вдруг спросила Джоанна, – они… они живут?..
– В Тени, – ответила Лили, – я уже упоминала, что здесь очень много правил? Так вот, помимо желания жить в Любви, нужны ещё возможности. Как минимум, в Светлые не допускают тех, кто прожил меньше пяти жизней, ведь для того, чтобы судить других, нужно быть не только добрым, но ещё и опытным. Свет в душе должен гореть долго, должна быть уверенность, что он не погаснет при первом же испытании. А ваши дети пока юны – их души совсем новые, это то ли первая, то ли вторая их жизнь… Это, если Вы про Хелен и Люси.
– А Бен? – переспросил Энтони.
– Тшш! – испуганно ахнула миссис Терпин, прикладывая палец к губам, – совсем забыла упомянуть: на светлой стороне, и тем более, официальным Светлым, категорически запрещено упоминать живых и скучать по ним. Как я и сказала, вы – сила этого мира, он слушает вас, и если вы упоминаете живого, невольно желая, чтобы он был сейчас с вами– а вы желаете, я понимаю, это ваш сын… Вы невольно желаете ему смерти, ведь Вы умерли, и желаете воссоединения с ним.
Энтони быстро кивнул.
– Понимаю, – задумчиво произнесла Джоанна, – кстати, о детях – я видела и Люси, и Хелен, и они… немного по-разному сохранились. Это тоже правила?
– Да, именно, – кивнула Лили, – ещё одно правило недопуска в Любовь. Основное, кстати. Туда не пускают в одиночку, это ведь Любовь. Менять возраст и прочие характеристики вообще разрешено только на светлой стороне – грешникам этого вовсе не дано, но все это можно только вдвоём. А пока здесь только кто-то один из возлюбленных – никак. Такие уж правила. Кстати, это и хороший индикатор прибытия – когда, например, супруг вашей старшей дочери присоединится к нам, она помолодеет сразу, ещё даже не видя его, и так мгновенно поймёт, что он прибыл.
Джоанна тряхнула головой.
– Много всего… – произнесла она, слегка потирая лоб.
– Понимаю, – сочувственно улыбнулась Лили.
– Мама, а ты? – спросила девушка, – отец, он…
Лили помрачнела.
– Там, – она показала рукой куда-то вниз, – в Страхе, я знаю. Многое… он совершил за эту жизнь. И, пока он не искупит своих грехов и не поднимется сначала в Тень Страха, а потом в Тень Любви…
Грустную речь Лили прервала Аланна, притащившая за собой незнакомого сестре красивого смуглого темноволосого юношу.
– Руди, знакомься, это моя сестра! – радостно заявила она, – Ханни, это мой муж.
Спустя пару секунд потрясённого молчания Джоанна медленно произнесла:
– Я так понимаю, так тоже можно?
– На светлой стороне да, – улыбнулся юноша, – Рудольф Лэнс, мэм. Умер от болезни в детском возрасте, вырос уже здесь, это разрешено при желании. Так и познакомился с леди Аланной, она ведь тоже была совсем ребёнком, когда попала сюда. Мы с нею прожили только первые жизни, и даже не успели встретиться в мире живых, но исправили это здесь.
– Как я и говорила, – повторила Лили, – здесь тоже жизнь. Немного по-другому устроенная, но в целом… Примерно такая же.
– Что ж, очень приятно познакомиться, Рудольф.
– А мне-то как приятно! – просиял юноша, – да и кому бы не было приятно познакомиться с такими легендами, как вы! Сначала король Артур и королева Гвиневра, потом… – он осекся, заметив расширившиеся глаза молодых супругов.
– Руди, до этого мы ещё не дошли, – мягко сообщила Лили.
– Я уже заметил, – сконфуженно пробормотал Рудольф, – прошу прощения.
– Ничего страшного, – машинально пожал плечами Энтони, – но пока что, я думаю, информации нам хватит. Это бы в голове уложить.
– Конечно, – кивнула женщина.
– Ой, да ладно вам! – радостно хихикнула Ланни, – неужели даже со своими друзьями увидеться не хотите? Ну, не со всеми, конечно, но с частью точно! С теми, кто здесь! Сэр Гавейн, леди Линетта, леди Элейна, сэр Тристан и королева Изольда…
– Тристан и Изольда? – переспросила Джоанна и взглянула на мужа.
– О, ну вот их вы уже и вспомнили, правда?
– Их сложно не вспомнить… – пробормотал Энтони и широко улыбнулся, – веди.
Аланна радостно поскакала вперёд, быстро достигнув прекрасной, овитой розами аллее.
– Артур, а мы ведь правда были… – задумчиво произнесла Джоанна, и тут же хлопнула рукой по рту, осознав, как назвала мужа.
Энтони рассмеялся. С тех пор, как ему сказали, он тоже начал вспоминать.
– Кажется, да, Гвинни, – улыбнулся он, – кажется, да. Кстати, а сэр Гавейн, мой храбрый соратник… Это ведь Филипп де Шаньи?
Пока он спрашивал, они уже перенеслись из сада в замок, в большой зал, на стене которого красовалась огромная картина, изображающая множество рыцарей и дам. Аланна осталась ждать снаружи.
– Да, – подтвердила Джоанна, глядя на картину и отыскав взглядом нужного мужчину, – он. И не он один! Ты только посмотри!
Картина была… неполной, некоторые лица были затуманены, видно, лица тех, кто был сейчас жив. Однако многие лица были видны, и многие из них были знакомы королю и королеве.
– Мы в нашем замке, – пробормотал Энтони, оглядывая картину, – я помню…
– Чьи Величества я вижу! – прервал разглядывания картины знакомый звонкий мужской голос.
– Тристан! – радостно ахнула Гвиневра и поспешила к другу.
Из-за его спины вынырнула и знакомая брюнетка в роскошном платье и короне.
– Друзья мои! – радостно приветствовал их король Артур.
– Уже вспомнили наше личное правило для этого замка? – ухмыльнулась Изольда, обнимая друга.
– Здесь называть друг друга только именами тех лет, чтобы не путаться, – отрапортовал Артур.
– Именно! Ой, нам столько всего надо вам рассказать!
Четверо воссоединившихся друзей проговорили до самого вечера, когда небо за окном начало окрашиваться в прелестные розовато-лиловые тона.
Артур все ещё беседовал с друзьями, потихоньку припоминая былые годы. Прервал их беседу вскрик молодой королевы, которая отошла от них, чтобы лучше рассмотреть картину.
– Ланселот!
Артур обернулся и поспешил к ней. И замер, глядя на картину, где рядом с ними, стоявшими в самом центре, был высокий темноволосый юноша с весьма знакомыми чертами…
– Ланселот… – мягко прошептал Артур, – младший братик…
– Где он сейчас? Можно ли это узнать? – вскинулась Гвиневра, оборачиваясь к друзьям.
Тристан задумчиво качнул головой. Они с супругой уже давно были здесь, и знали о судьбе многих бывших соратников.
– В Тени Страха, насколько мне известно. Я помню его последнюю жизнь, там все было довольно сложно. Для самого Страха он недостаточно грешен, все-таки на нем всего одно убийство, и его до него довели в детском возрасте, но все же это грех, так что на светлой стороне его, скорее всего, нет.
Гвиневра испуганно ахнула.
– Не нужно так бояться! – тут же успокоила её Изольда, – в Тени Страха не так уж невыносимо жить. Сложно, да, но в котлах там людей не варят. И потом, вы же Светлые, имеющие к нему отношение. Вам не составит труда ему помочь и вернуть на светлую сторону.
– Как? – тут же спросил Артур.
– Есть способы, – задумчиво произнёс Тристан, – Вы и сами о них скоро вспомните. Тогда и подумаете, что можно сделать. Что-то точно можно, не сомневайтесь.
Артур и Гвиневра взглянули друг на друга и решительно кивнули. Конечно. Обязательно. Пусть не сегодня, но однажды…
Продолжение следует…