И, лишь добежав до конца улицы, он вдруг вспомнил, что не проверил, на месте ли «фиат». Джоэль обернулся, но ветки яблонь и живые изгороди садов закрывали ему весь обзор.
На часах было двадцать минут девятого. Если он сейчас повернёт назад, то до холма доберётся только минут через десять, не раньше. Но он не мог ничего с собой поделать – ему позарез нужно было узнать, на месте ли «фиат».
Поворот дороги, и перед ним опять вырос Заброшенный Дом. Автомобиля не было.
Литр бананового ликёра
На склоне холма рос дуб. Роскошный старый дуб, чьи корни, вылезая из-под земли, образовывали у подножия дерева три удобных местечка наподобие люлек, идеальных для того, чтобы опираться или сидеть. Правда, никто почему-то никогда не сидел и не опирался.
Это было единственное дерево на всём холме и единственная опора, за которую можно было ухватиться, когда тело выходит из-под контроля, а ноги перестают держать. Такая потеря равновесия часто предшествовала появлению в глотке едкого вкуса поднимающейся из желудка рвоты. Поэтому не было ничего удивительного в том, что все, кто достиг нужной кондиции, старались поскорее добраться до дерева. Сюда приходили, чтобы блевать.
Те же, кого не тошнило, усаживались над обрывом с другой стороны холма. Местечко тут было так себе – острые, как обломки костей, камни впивались в бока, – но зато с этой стороны открывался чудеснейший вид на море. Сейчас здесь кучковались маленькими группками тринадцатилетние подростки. Джоэлю не потребовалось много времени, чтобы отыскать среди них Кристофера и Сэма с Томасом.
– Пошли? – спросил он Калле, кивнув на ребят, но Калле его не слышал.
Он явно искал кого-то взглядом, но, когда Джоэль спросил его об этом, Калле после секундного замешательства ткнул пальцем в мальчишек.
– А-а, да вот же они!
Джоэль понял, что Калле врёт.
– Ты чего? – спросил он.
– Ничего, – буркнул Калле. Он не собирался говорить, кого ищет на самом деле, – он был разочарован тем, что она не пришла.
Сэм с извиняющимся видом держал банку низкоалкогольного пива.
– У меня с собой только одна. На всех, наверное, не хватит…
Калле только отмахнулся от него, и Кристофер повёл носом, как ищейка, идущая по следу.
– А вы что принесли?
Джоэль достал бутылку из-под лимонада.
– Что это? – Кристофер с благоговением уставился на бутылку.
– Спир-р-ртно-о-ое, – пояснил Калле.
– Это я и сам вижу. А что именно?
Калле вопросительно посмотрел на Джоэля, но тот лишь пожал плечами.
Кристофер захихикал.
– Сами не знаете, что принесли?
– Спиртное – оно и есть спиртное, – уверенно ответил Калле, как будто сам несколько секунд назад не смотрел на Джоэля с немым вопросом в глазах. – А ты что, такой привередливый?
– Открывайте! – сказал Сэм.
Пробка сидела плотно, и Джоэлю пришлось положить рюкзак на землю, чтобы освободить обе руки. Он поднажал, и пробка с хлопком выскочила из бутылки. Запахло чем-то сладким, и уже от одного запаха обожгло горло, но Джоэль по-прежнему не знал, что это.
– Дай мне, – потянулся к бутылке Кристофер.
Он сделал несколько осторожных глотков и закашлялся.
– Это БАНАНОВЫЙ ЛИКЕР! – провозгласил он и устроил целое показательное выступление из плевков и отфыркиваний. – Мой дед любит приложиться к этой дряни. Настоящая моча!
Сэм с Томасом нервно засмеялись, но Калле выхватил бутылку и заявил, что Кристофер может не волноваться по этому поводу, всё равно он больше ни глотка не получит. Кристофер начал оправдываться, говоря, что он просто пошутил (ведь спиртное – оно и есть спиртное, будь это хоть банановый ликёр), но Калле не желал ничего слушать. Он сунул бутылку Джоэлю, чтобы Кристофер до неё не добрался, и крикнул:
– Бежим!
Солнце давно уже село, когда Джоэль первый раз в своей жизни шёл, шатаясь, к дубу. Он старался ставить ноги максимально аккуратно, но тропинка почему-то стала ужасно скользкой и теперь больше напоминала ледяную горку. При этом он не переставал удивляться, почему так трудно идти прямо. На каждом шаге его неуклонно тянуло влево. Он старался отклоняться вправо, но оступался и терял равновесие.
Наконец он лёг спиной на траву и замер. Больше встать он не мог.